|
— Носил книги другу. Насколько мне известно, это не преступление. — Тогда почему ты соврал, что выгуливаешь собаку? Брат не ответил, но на его щеках вспыхнули два ярко-красных пятна. — Кто там живет, что ты не хочешь, чтобы знали о твоих визитах? — Я удивленно приподнял бровь и усмехнулся, решив, что братишка в мое отсутствие стал дамским угодником. — Это девушка? Неужели тебя наконец-то стало волновать что-то еще, кроме рифмованного метра? — Я шутливо схватил Франца за плечо, но он отпрянул. — Прекрати! — Ах, бедняжка! Если бы ты поговорил со мной, я бы посоветовал тебе принести ей конфеты, а не книги… — Это не девушка! — выпалил Франц. — Это Артур Гольдман. Он здесь живет. Я не сразу понял, что он говорит о мальчике-еврее, своем однокласснике из гимназии. Большинство евреев уехали из нашего города. Не знаю, куда они направились — в большие города, может быть, в Берлин… Если честно, меня их судьба совершенно не волновала. Однако, похоже, она волновала моего брата. — О господи! И поэтому ты не хочешь идти в СС? Потому что любишь евреев? — Не будь идиотом… — Это не я идиот, Франц! — возразил я. — Не я вожу дружбу с врагами рейха! — Он мой друг. Он не ходит в школу, поэтому я ношу ему книги. Вот и все. — У тебя брат, который вот-вот станет офицером СС, — негромко произнес я. — Перестань водиться с жидами! — Нет, — ответил брат. Нет. Нет! Я уже и не помнил, когда мне кто-нибудь отказывал. Я схватил его за горло. — И как, по-твоему, это будет выглядеть, когда о вашей дружбе узнает гестапо? После всего, что я сделал, чтобы защитить тебя, ты готов разрушить мою карьеру! — Я ослабил хватку, и Франц, согнувшись, закашлялся. — Брат, будь мужчиной! Хоть однажды за свою никчемную жизнь будь, черт побери, мужчиной! Он отпрянул от меня. — Райнер, в кого ты превратился! Я нащупал в кармане сигарету, прикурил, затянулся. — Возможно, я погорячился, — признал я, смягчившись. — Но я должен тебя предупредить… — Я выпустил колечко дыма. — Скажи Артуру, что больше не можешь к нему приходить. Или я сделаю так, что тебе некого будет навещать. Спокойное лицо брата дрогнуло. Он смотрел на меня с выражением, которое я настолько часто видел за минувший год, что у меня выработался к нему иммунитет. — Пожалуйста, — взмолился Франц, — ты этого не сделаешь! — Если ты действительно хочешь спасти своего друга, держись от него подальше, — посоветовал я. Через две ночи я проснулся оттого, что брат сжал мою шею. — Ты обманул, — прошипел он. — Ты обещал ничего не делать Артуру! — И ты солгал, — ответил я. — Иначе откуда бы ты знал, что они уехали? — 107 —
|