|
– Ты тоже несчастна, хотя и не калека. Может быть, он будет несчастлив не больше тебя или любого другого человека. Ясмина снова берет ребенка, глаза ее полны слез: – Ты очень добр, Лукас. – Ты знаешь, как меня зовут? – Тебя знает весь город. Говорят, что ты сумасшедший, но я так не думаю. Лукас выходит и возвращается с досками: – Сейчас я сделаю ему колыбельку. Ясмина стирает, готовит еду. Когда кроватка готова, они кладут в нее ребенка и качают. Лукас спрашивает: – Как его зовут? Ты дала ему имя? – Да. Это спрашивают в больнице, чтобы сообщить в мэрию. Я назвала его Матиасом. Так зовут моего отца. Никакого другого имени мне в голову не пришло. – Ты так его любила? – У меня никого, кроме него, не было. Вечер. Лукас возвращается из приходского дома, не заходя в бистро. В плите горит огонь. Сквозь незакрытую дверь Лукас слышит, как Ясмина тихо напевает. Он входит в комнату Бабушки. Ясмина в рубашке сидит около кровати и укачивает ребенка. Лукас спрашивает: – Почему ты еще не ложилась? – Я ждала тебя. – Тебе не надо меня ждать. Обычно я возвращаюсь гораздо позже. Ясмина улыбается: – Я знаю. Ты играешь в бистро. Лукас подходит, спрашивает: – Он спит? – Давно. Но мне приятно его качать. Лукас говорит: – Пойдем на кухню. А то мы его разбудим. Они сидят на кухне друг против друга и молча пьют водку. Потом Лукас спрашивает: – Когда это началось? Ну, у тебя с отцом? – Сразу же. Как только он вернулся. – Сколько тебе было лет? – Двенадцать. – Он взял тебя силой? Ясмина смеется: – Нет, нет! Он меня не насиловал. Он только ложился рядом со мной, прижимал меня к себе, целовал, ласкал и плакал. – Где была в это время твоя тетя? – Она работала на фабрике в бригаде. Когда у нее была ночная смена, отец ложился ко мне. Это чулан, без окон, с узкой кроватью. Нам было хорошо в этой кровати. Лукас наливает водку и говорит: – Рассказывай дальше! – Я росла. Отец гладил мне грудь и говорил: «Скоро ты станешь взрослой женщиной и уйдешь с каким‑нибудь парнем». Я говорила: «Нет, я никогда не уйду». Однажды ночью во сне я взяла его руку и положила себе между ног. Я стиснула его пальцы и в первый раз испытала наслаждение. На следующую ночь я сама попросила его дать мне это бесконечно нежное наслаждение. Он плакал, он говорил, что не надо так делать, что это плохо, но я все просила его, я его умоляла. Тогда он наклонился и стал лизать меня, сосать, целовать, и наслаждение было еще сильнее, чем в первый раз. — 75 —
|