|
– Но не для меня. Он поднимает трость и показывает в сторону большого красивого здания: – Мы с женой раньше здесь жили. – Она умерла? – Ее убили выстрелом из револьвера через три года после окончания войны. В десять часов вечера. Лукас садится рядом со стариком: – Я ее помню. Мы жили около границы. Возвращаясь из города, мы обычно останавливались тут попить воды и отдохнуть. Когда ваша жена замечала нас из окна, она спускалась и выносила нам большие куски картофельного сахара. С тех пор я его ни разу не ел. Еще я помню ее улыбку, ее акцент, я помню, как ее убили. Об этом говорил весь город. – И что говорили? – Говорили, что ее убили, чтобы национализировать принадлежащие ей три ткацкие фабрики. Старик говорит: – Эти фабрики она унаследовала от отца. Я там работал инженером. Я женился на ней, и она осталась здесь, она очень любила этот город. Но она все‑таки оставила свое подданство, и им пришлось ее убить. Это был единственный выход. ОНИ убили ее в нашей спальне. Я услышал выстрелы из ванной. Убийца вошел и вышел через балкон. Пули попали ей в голову, в грудь и в живот. Расследование пришло к выводу, что это какой‑то озлобленный рабочий совершил убийство из мести, а потом пересек границу и скрылся. Лукас говорит: – В то время границу перейти было уже невозможно, и ни у кого из рабочих не было револьвера. Полуночник закрывает глаза, он молчит. Лукас спрашивает: – Вы знаете, кто теперь живет в вашем доме? – Там полно детей. Наш дом стал приютом. Но вам пора возвращаться домой, Лукас. Матиас скоро проснется, и вам надо открывать книжный магазин. – Вы правы. Уже половина восьмого. Иногда Лукас возвращается в парк поболтать с полуночником. Старик рассказывает о прошлом, о том, как счастливо он жил с женой: – Она все время смеялась. Она была счастлива и беззаботна, как ребенок. Она любила фрукты, цветы, звезды, облака. На заре она выходила на балкон смотреть на небо. Она утверждала, что нигде на свете не бывает таких чудесных закатов, как в этом городе, ни в каком другом месте краски неба не бывают так ярки и прекрасны. Он закрывает воспаленные и покрасневшие от бессонницы глаза. Потом продолжает изменившимся голосом: – После ее убийства чиновники реквизировали ее дом и все, что в нем было: мебель, одежду, книги, драгоценности и платья моей жены. Они позволили мне унести с собой только один чемодан с частью моей одежды. Они посоветовали мне покинуть этот город. Я потерял место на заводе, у меня больше не было ни работы, ни дома, ни денег. — 108 —
|