Субмарина

Я был счастлив, говорит он мне, очень счастлив, когда шел за ней. Хотя это причиняло боль, он хотел быть к ней поближе, очень близко.

Ну ничего, ему и так было хорошо.

Она вошла в подъезд, а он за ней, успел схватиться за дверную ручку до того, как дверь захлопнулась.

Иван говорит, что просто хотел подняться с ней по лестнице и, может быть, может быть, в то время как она заходит в квартиру, подняться дальше по лестнице, медленно, чтобы почувствовать запах ее волос. Говорит, что шел бы по лестнице, ничего ему больше не надо было, просто медленно пройти с ней рядом, пока она открывает дверь. Надеялся, что она не сразу откроет. Он бы прошел мимо, просто случайный человек, ему нужно выше, идет к товарищу, два человека, проходящие мимо друг друга в подъезде, в этом же нет ничего странного. И по пути наверх, проходя мимо, оказаться к ней так близко, так близко, чтобы почувствовать ее тепло, так близко, чтобы вдохнуть аромат ее волос.

Может, он обернулся бы, может, заглянул бы в приоткрытую дверь. В квартиру девушки, квартиру с ее вещами – вещами, которые она собрала вместе, вещами, которые для нее что-то значат, есть ли там подушки на диване? Есть ли ящичек с письмами? Есть ли пробнички с духами, которые ей нравятся, но на которые не хватает денег? Не то чтобы он собирался разглядеть все это в тот краткий миг в приоткрытую дверь, но он бы все это почувствовал, потому что дом – это нечто такое же личное, как и тело. А у него давно не было дома.

Но вот Иван поднимается по лестнице – и я не знаю, говорит он, я просто хотел пройти мимо, да? я ведь и правда хотел пройти мимо, и чтобы она ничего не заметила, я просто хотел вдохнуть, очутившись рядом. Вот и все. Тут ведь ничего такого нет или все же… Когда я поднимался, она открывала дверь, а я поднимался, как и хотел, хотел мимо пройти, и тут она обернулась. Обернулась и посмотрела прямо на меня, прямо в глаза, и…

Она закричала и кричала, кричала, кричала, и это было невыносимо. Невыносимо. Я пытался… хотел сказать что-нибудь, объяснить ей, что я всего лишь хочу понюхать… Но побежал, побежал вниз. Я правда не хотел ей ничего сделать, Ник, правда не хотел.

Я смотрю на него, киваю. Он не хотел ей ничего сделать. Я верю ему. Я так и говорю, и, может, он и правда не хотел ей ничего сделать. Откуда мне знать, может, и хотел, может, хотел вмазать ей хорошенько, расквасить в кровь лицо, выбить зубы, связать запястья проводом, привязать к батарее и трахать во все дыры, пока глаза не повылазят… Он смотрит на меня, я говорю: извини. Мне в последнее время нездоровится. Плохо сплю…