Субмарина

Сижу в «югославском» кафе. Еще полгода назад оно носило другое имя. До того как появились статьи о парне, которого убили справа от барной стойки. С тех пор здесь все перекрасили. Я до сих пор помню фотографии в газетах. Тогда стены были розовыми, а теперь они белые. На одной из стен – фотография Тито. Я думаю, что это Тито. Догадка Пожилой человек, черно-белое изображение. Над ним висит телевизор. Поет женщина, звук выключен.

– Да, – говорю. – Я не стал звонить албанцу. Какие-то проблемы?

Он отвечает не сразу, аккуратно отпивает кофе из чашечки, ставит ее на стол. Мы сидим вдвоем. Но не одни. У бара я замечаю одного из тех громил, что присутствовали при нашей первой сделке. Он смотрит на нас в зеркало, висящее за стойкой.

Пару дней назад я поехал в парикмахерскую в Рёдовре[18]. Туда, где брал товар.

Объяснил парикмахерше, как хочу постричься. Мне принесли кофе. Я слушал, как они говорят на незнакомом языке. Пытался вычислить, кто держит это место. Заплатив, я положил записку с номером моего телефона и попросил передать ее Горану, сказал: от человека, получившего наследство.

Мартин удивился моей новой стрижке, когда я забирал его из сада. Мне несколько раз пришлось наклониться, чтобы он мог потрогать волосы.

– Не слишком лояльно. Давно его знаешь?

Югослав склонил голову набок. Может, он со мной играет, а может, испытывает. В любом случае главный здесь он. И может хоть до вечера развлекаться, если захочет.

– Несколько лет.

– И так просто вычеркиваешь?

– Мне есть на что потратить десять тысяч.

Он смеется. Закуривает:

– Пойми меня правильно, – говорит он. – Мы с ним не братья родные. Елы-палы, да он албанец, понимаешь? Нормальный мужик. Но албанец. Сколько тебе нужно?

– Как в прошлый раз.

– Отлично. Молодец. Обещаю, товар хороший. Очень хороший. Но придется подождать недели две. Может, три.

– Как насчет цены?

– Быстро учишься, а? Цепа та же, с ценой я ничего поделать не могу. Но в этот раз товар позабористее.

– Как насчет коки?

– А что?

– Можешь достать?

– Сколько тебе надо?

– Штук на пятьдесят.

– На тридцатку сегодня, попозже. Остальное – через два дня. Устраивает?

Это не вопрос.

– Не понимаю их, – говорит он и смотрит в окно.

Мимо кафе проходит мужчина, короткие темные волосы, борода свисает на грудь.

– Я их не понимаю. Не все же из них террористы. Уф, ну нельзя же всех их подозревать в том, что они собираются нас взорвать, а? И вот так одеваться. Вот так!