|
– Вот говно! – Да, хорошего мало. – Когда отправляешься? – Через четыре дня, в Ютландию. Не хотел тебе говорить, пока не закончили с делами. – Вот говно! – Ты справишься, держи только своих обезьянок на коротком поводке. А то ведь есть и другие… – Ты после сегодняшнего при деньгах, отсидишь первым классом? – Да, особых проблем быть не должно. – Ты справишься, я уверен. Мы чокаемся. Негромко и нерадостно. Просто сидят двое в баре и чокаются. – Я тут подумал. – Джимми почесывает голову. – Я подумал… Ну, это просто предложение, если не захочешь… – Ну. – Я подумал, что, когда выйду, нам надо поставить это дело по-новому. – Ага. Бросим наркотики. Запишемся к сайентологам и пройдем двенадиатишаговую программу. Нарконон. Станем порядочными людьми. Теперь очередь Джимми выглядеть удивленным. – А ты что, не это имел в виду? – Да нет же, черт. Нет. Я подумал, что нам надо по-другому поставить бизнес. У тебя же сын есть… Не помню, чтобы я рассказывал ему о Мартине. Откуда он знает? Я что, упоминал о нем? Я еще не совсем расстался с мыслью о том, что он – полицейский агент. Хотя и понимаю, что это смешно. Я столько раз видел, как он нюхает. И хотя Джимми и нюхач, нет сомнений в том, что он конченый наркоман. – Я подумал, вот выйду, и начнем работать по-новому. Будешь продавать только мне, больше никому. В день, может, пять-десять грамм. Цена, конечно, будет пониже. Сбываешь мне по хорошей цене, а я сбываю дальше. – А как… – Сам решишь, где будем встречаться. Можно где-нибудь подальше. Можно в Хеллеруп-Хаун или на Хусум-Торв, если захочешь. И никаких дел с барыгами иметь не будешь, ими я займусь. Можешь носа на улицу не казать. – Так… – За грамм у тебя будет получаться чуть меньше, но зато по большому счету никакого риска. А я могу держать пятерых гонцов, с пятью легко управлюсь, я уже этим занимался… Прихлебывая пиво, размышляю над его словами. Произвожу в голове небольшие вычисления, похоже, все получится. – И в тюрьме, думаю, найду пару человечков. Раз уж мне сидеть четыре месяца, успею их проверить. Узнать. Вот так. Но это не твоя проблема. – Через четыре месяца? – Через четыре месяца. Мы пожимаем друг другу руки. 61Я был ее хорошим мальчиком. Я понял это только после того, как Ник сказал. Я был ее любимцем, хорошим мальчиком. Как-то раньше не задумывался. Почему она именно меня брала с собой к врачу? Почему она мое имя произносила первым, когда звала нас? И в те редкие моменты, когда она готовила, почему именно Ник должен был чистить картошку, а я – пробовать соус? Когда ей надо было идти за пособием, она брала с собой меня. На меня надевали чистую одежду. Мои волосы расчесывали. — 174 —
|