|
На полпути к Переславлю он свернул с трассы на лесную тропу, распоротую кое-где вышедшими из земли корнями. Газанул, так что задние колеса высоко запрыгали по корням, и с мстительным удовольствием прислушался к гулкому грохоту в багажнике. Когда через пару километров тропа заглохла в густом кустарнике, он остановился, вытащил из багажника помятого Пинчера. — Иди! Пинчер двинулся в глубь леса. Бегун, постепенно отставая, пошел следом. Гулкий утренний лес был по колено залит туманом — казалось, что безлистые деревья повисли в воздухе. Окликали друг друга первые птицы. — Кстати, — крикнул Бегун. — Я узнал про твоего деда. Сдох, как собака, утонул в болоте. Ни креста, ни могилы! — Жаль… — сказал Пинчер. Он смотрел под ноги, чтобы не споткнуться. — Значит, судьба такая. — У вас, пинчеров, у всех судьба такая, — сказал Бегун. Пинчер обернулся. Бегун, держа пистолет двумя руками, целился в него. — Иди, я сказал!! Пинчер с улыбкой покачал головой. — Нас учили встречать смерть лицом к лицу, с высоко поднятой головой, — насмешливо сказал он. Над прицельной планкой Бегун видел его спокойное, уставшее от бессонной ночи лицо. Если бы Пинчер двинулся с места, хотя бы шевельнул губами, Бегун надавил бы на спуск, но тот стоял как изваяние в сером утреннем свете. Тяжелый парабеллум все шире плавал в руках, три часа кряду сжимавших руль. Бегун опустил пистолет, повернулся и пошел к машине. — Ошибку делаешь, Беглов, — отечески сказал Пинчер. — Не служил ты в ЧК. Железный закон: в спину не стреляют только трупы… Я тебя догоню — не ошибусь. Не обижайся… Бегун отвинтил ненужный уже глушитель, бросил в сторону и сунул пистолет за пояс. Развернулся, ломая кусты, и поехал к трассе. Переславль встретил провинциальным покоем и благочинностью. Никто никуда не спешил, не летел очертя голову: неторопливо ехали машины по узким улицам с пыльной обочиной; неторопливо перебирал копытами битюг, влача на телеге сонного возницу и новенькие запчасти для трактора; неторопливо дефилировали под ручку две мордастые молодухи, синхронно поворачивая головы вслед всему проходящему и проезжающему, лузгали семечки, издалека стреляя их в рот и поплевывая, и шелуха застревала в дорогом ангорском пуху на пышной груди; так же неторопливо, вразвалочку и, кажется, чинно раскланиваясь, шли навстречу молодухам такие же толстобедрые утки; катились мелкие волны по Плещееву озеру, сияли со всех сторон свежей позолотой и ультрамарином недавно отреставрированные купола монастырей — Троицко-Данилова, Горецкого, Никитского — и неторопливо цедил в небо свои ядовитые испарения химкомбинат. — 70 —
|