|
Дима был уже не в силах выговорить что-либо дрожащими губами, он только вяло поднял ладони, кивнул и поплелся к двери, ступая по разноцветным осколкам. В гулком подъезде сталинской высотки он нажал кнопку домофона. Бегун держал пистолет у его затылка. — Кто? — недовольно откликнулся через минуту сонный голос. — Это я, Дима. Извините, что поздно. Срочный разговор… — Приходи завтра с утра. — До завтра не терпит. Надо поговорить, — промямлил Дима. — Ты один? Бегун сильнее надавил стволом ему в затылок. — Один… Щелкнул замок, и дверь открылась. — Я тебя предупредил, Бегун, — бесцветно сказал Дима, когда лифт остановился. Он был белый, как смерть. — Ты не жилец. — Пока что ты под вопросом, — Бегун развернул его и пошел сзади, пригнувшись за его спиной. Дима переступал на прямых ногах, как робот. Видимо, за ним наблюдали из дверного глазка, потому что не успел Дима поднять руку к звонку, как дверь открылась. Бегун изо всех сил толкнул его в объятия хозяину, ворвался следом в квартиру и захлопнул дверь. И остолбенел на секунду с поднятым наизготовку пистолетом… — Здравствуйте, Иван Афанасьевич, — сказал он наконец. — Здорово, Беглов, коли не шутишь, — ответил Пинчер, потирая ушибленную руку. Он был в короткой, по колено, пижаме и шлепанцах на босу ногу, спутанные седые волосы торчали над ушами. — За это придется ответить, Дима, — перевел он взгляд на понурого Царевича. — А что я могу сделать… — вяло кивнул тот на пистолет в руках Бегуна. — Значит, надо было умереть, — просто ответил Пинчер. — Потом разберетесь, — оборвал Бегун. — Где Спас? — Кто там, Ваня? — послышался женский голос из комнаты. — Это ко мне гости. Спи! — ответил Пинчер. — Не шуми, — вполголоса сказал он. — Жена месяц после инфаркта… Пойдем, — он повернулся и двинулся по коридору, шаркая шлепанцами. Все происходило мирно, по-домашнему, Пинчер будто не замечал направленной на него пушки и пальца на спусковом крючке, и вроде бы действительно принимал поздних гостей, не слишком радушно, но в рамках приличия. — Удивляешь ты меня, Беглов, — вздохнул он на ходу. — Сорок лет нормальным человеком был и как с цепи сорвался: то контрабанда, теперь разбой… Статья сто сорок шестая, до пятнадцати с конфискацией… — Иди-иди! — Вот и старшим стал «тыкать», — сокрушенно покачал головой Пинчер. К удивлению Бегуна, квартира была обставлена очень небогато, не в пример Диминым хоромам: дубовая мебель пережила, наверное, не одно поколение хозяев и давно требовала реставрации, старый телевизор, никакого антиквара на стенах, только под увеличенными мутноватыми фотографиями Пинчеровых предков висели наградные шашки, выцветшая буденовка, маузер с именной пластиной на деревянной кобуре, ордена. — 67 —
|