|
Я резко сажусь в кровати, мое сердце неистово бьется. Сон. Это всего лишь сон. Сердце колотится, пот покрывает меня, но в доме тишина. Калеб лежит на боку, лицом ко мне и ровно дышит. На его лице серебристые дорожки — он плакал во сне. Я касаюсь слезинки пальцем и подношу его к губам. — Я знаю, — шепчу я и остаток ночи лежу без сна. С рассветом я забываюсь беспокойным сном, а просыпаюсь от первого зимнего мороза. В Мэн зима приходит рано и меняет весь пейзаж. Мир становится седым и колючим. И может осыпаться, как только на него ступишь. Калеба и Натаниэля нигде не видно. В доме так пусто, что воздух буквально звенит, когда я одеваюсь и спускаюсь вниз. Мороз крадется через щель под дверью и обвивает мои лодыжки, пока я пью кофе и смотрю на записку на столе: «Мы в сарае». Я застаю их за перемешиванием извести. Вернее, Калеб мешает, а Натаниэль ползает на коленях на полу, осколками кирпича огораживая спящую на цементном полу собаку. — Привет, — усмехается Калеб, поднимая голову. — Сегодня мы строим новую каменную стену. — Я вижу. Натаниэль надел шапку и перчатки? На улице слишком холодно для… — Они вон там. — Калеб подбородком указывает налево, где лежат голубые флисовые перчатки и шапка. — Что ж, мне нужно ненадолго уехать. — Так поезжай. — Калеб протягивает лопату по цементу, перемешивая раствор. Но мне не хочется уезжать. Я знаю, здесь обойдутся и без меня. Много лет я была в семье основным кормильцем, но в последнее время привыкла к собственному дому и совсем не хочу уезжать. — Может быть, я… Меня прерывает крик Калеба, который наклоняется и орет Натаниэлю прямо в лицо: — Нет! Натаниэль пугается и чуть не падает, но Калеб успевает схватить его за руку и оттолкнуть. — Калеб… — Нельзя трогать антифриз! — не успокаивается Калеб. — Сколько раз я тебя предупреждал? Это яд. Ты можешь отравиться! Он хватает бутылку с антифризом, который добавляет в раствор, чтобы тот не замерзал при низкой температуре, а потом промокает тряпкой лужу на полу. На тряпке расплывается неестественно зеленое пятно. Пес вертится тут же, но Калеб отталкивает его ногой. — Пошел вон, Мейсон! В углу чуть не плачет Натаниэль. — Иди сюда, — распахиваю я объятия. Он летит в них, и я целую его в макушку. — Может, пойдешь в комнату и выберешь себе игрушку, пока папа работает? Натаниэль выбегает из сарая, за ним спешит Мейсон. Он достаточно умен, чтобы понимать, что их помиловали. Калеб недоверчиво качает головой: — Хотела подорвать мой авторитет, Нина? Тебе это удалось! — Я не подрывала твой авторитет. Я… Посмотри на сына, Калеб, ты до смерти его напугал! Он поступил так не нарочно. — 75 —
|