|
О’Брайен подается вперед к присяжным. — Миссис Фрост знала, что направляется в суд, где встретится с насильником своего сына. Она искренне верила, что ее сын все еще напуган происшедшим. Она верила, что его выступление в суде в качестве свидетеля — даже само присутствие на слушании о дееспособности свидетеля — будет иметь катастрофические последствия. В конце концов, она верила, что в итоге насильник будет оправдан. Все эти мысли проносились у нее в голове, когда она ехала в суд. Она все больше накручивала себя, все больше теряла самообладание, пока наконец не сломалась. К тому моменту, когда она приставила пистолет к голове отца Шишинского, она не могла усилием воли остановить себя — это был уже непроизвольный, машинальный поступок. По крайней мере, присяжные слушают. Некоторые даже настолько осмелели, что бросают на меня косые взгляды. Я примеряю на себя роль — нечто среднее между Кающейся грешницей и Убитой горем. — Доктор, когда вы последний раз видели миссис Фрост? — Неделю назад. — О’Брайен дружески мне улыбается. — Сейчас она чувствует себе более способной защитить своего сына, но сознает, что средства, которыми она этого добилась, — незаконные. Если откровенно, она испытывает раскаяние за свои поступки. — Миссис Фрост продолжает страдать от посттравматического стрессового расстройства? — Посттравматическое расстройство — это не ветрянка, и его можно лечить бесконечно. Однако, на мой взгляд, на данный момент она отдает отчет в своих мыслях и поступках и может себя контролировать. Мне кажется, после адекватной амбулаторной терапии она сможет функционировать вполне нормально. Эта ложь стоила Фишеру, а следовательно и мне, две тысячи долларов. Но оно того стоило: некоторые присяжные уже кивают. Возможно, честности придается слишком большое значение. На самом деле бесценно умение вычленить из потока лжи то, что человек больше всего хочет услышать. У Натаниэля болят ноги, большие пальцы мерзнут даже в сапогах. Варежки остались в игровой комнате, поэтому кончики пальцев на руках покраснели, даже несмотря на то что он засунул руки в карманы куртки. Он считает вслух — просто для того, чтобы чем-то заняться, — и цифры зависают перед ним клубами в холодном воздухе. Не придумав ничего лучшего, он перелазит через заграждение и выбегает на середину дороги. Приближается автобус, он сигналит, когда приходится вильнуть в сторону. Натаниэль расставляет руки в стороны, чтобы не упасть, и шагает по тонкой пунктирной линии, как по канату. — Доктор О’Брайен, — начинает Квентин Браун. — Как вы считаете, миссис Фрост в настоящий момент полагает, что может защитить своего сына? — 229 —
|