|
– Я многое знаю. – Ты слишком много знаешь обо мне. – То, что он вернет тебе разницу, говорит только о том, что знаний никогда не бываеет слишком много… «Вот тебе и на, – подивился я неожиданному и извилистому ходу мысли моей бывшей жены, – А еще говорят, что то, что хочет сказать женщина – то хочет сказать Бог». И не просто подумал, а даже, при встрече, спросил у Вани Головатова – правда ли это? Иван посмотрел на меня, при этом, в его взгляде сквозило некое сожаление – так смотрят на детей-Даунов и Даунов-взрослых – и ответил: – По-моему, Бог приходит в ужас, когда узнает о том, что мы так о Нем думаем. Не то, чтобы Иван Головатов был большим специалистом по Богу, чем остальные мои знакомые, просто, когда все, кому не лень и кому лень – тоже, рассуждали о Всевышнем по любому поводу, он молчал. А молчащему, как правило, есть, что сказать… …Но Гале я рассказал не о Боге, а о себе: – Я просто спас нашу с Петром дружбу. – Почему? – Галя вновь надела очки, и опять смотрела на меня сквозь бездиоптриотические стекла. – Потому, что нужно уметь защищать близких тебе людей от своего прошлого… …Наш разговор получился довольно неожиданным для меня. Во всяком случае, я взглянул на свою бывшую жену по-другому, понял, почему мой друг Петр Габбеличев чувствует себя хорошо, общаясь с Галкиной, которую мы все считали беспробудной дурой. А ее последние слова подтвердили, смутно родившееся у меня предположение о том, что, за то время пока я жил с Галей и пока не жил – я ничего в ней не понял: – Ну что же – жизнь нужно прожить так, чтобы в конце жизни, твои поступки казались тебе такими же правильными, как и в то время, когда ты их совершал. Уже у дверей я услышал слова бывшей своей Гали: – Знаешь, почему мы разошлись? – Почему? – довольно глупо переспросил я. Словно, для того, чтобы разойтись нужно больше причин, чем для того, чтобы не расходиться. – Гриша, ты очень хороший человек, и всегда поступаешь правильно. Но, ты не совершил ни одного безрассудного поступка. Ты ни разу не поступил как сумасшедший. – То, что я на тебе женился – разумеется, не в счет?.. Художник Петр ГаббеличевНе знаю, есть ли в каждой фантазии доля истины, но в каждой правде, часть фантазии есть обязательно… «…Всю зиму я работал очень мало. Не потому, что не было идей. Просто работа у меня такая, что требует покоя для моей бессмертной души, а не смятения этой самой непонятной и частоупоминаемой субстанции. О которой одни говорят, что она точно есть, а другие, что ее точно нет. — 77 —
|