|
Время ничейного матча вышло. Решили бить пенальти. У Гошиных ворот образовалась огромная лужа и последние минуты игры он стоял по щиколотку в воде. У других ворот было несколько «суше». Под навесом конюшни два конюха сидели в бричке, уткнувшейся оглоблями в землю, пили вино из горла бутылки. Они следили за матчем с самого начала. Пока все переходили к «сухим» воротам, -- оговаривали, почти что надрываясь в крике из-за шума воды, по сколько мячей бить, и на пальцах производили жребий кому первому вставать в ворота. Оставалось сделать по удару (из пяти) обеим командам -- и проливной дождь перерос в тропический ливень. Вратарь «десятых» сумел отразить довольно хлипкий удар. Гром уже не гремел, молнии не сверкали. Планер исчез. Волков почувствовал тоскливый холод, появилось ощущение, что некуда деться, и он подумал что проиграет. Он. Изготовясь, стоял в воротах, игрок застыл перед разбегом, мяч за толщей ливня виделся смутно, время прекратилось... Игорь шел по налитому водой лугу, приближаясь к дому. В разбухших, разбитых ботинках чавкало, хлюпало. Ливень исчерпал себя сосем. Подул ветер. В разрывах туч показалось солнце. Уже предвечернее. Беленый, с голубыми ставнями, дом, отделяла от конюшни всего четверть версты травяного простора. В одном из окон был виден Саша, он стоял у подоконника, подперев лицо руками. Увидев что Игорь заметил его -- исчез. У летней кухни вода в железной бочке под сточным желобом, еще утром -- черная, покрытая тиной, теперь была чистой. Проглядывалось дно -- в коростах и чешуйках ржавчины. Игорь склонился над бочкой, увидел себя в круге неба с клочьями стремительно редеющих туч. Скинул майку, ботинки, шорты. Омылся. Все окружающее с каждым мигом набирало резкость, остроту, холод. Из-под навеса, примыкающего к кухне, вышел дед и сказал: - Иди сюда. Вот, смотри. Это седло и это -- отдашь. Старик придет сейчас. А я пойду. Кольку Прохорова хороним. --Да, деда, я отдам. В то время дед еще шорничал. Под навесом пахло кожами, сырым войлоком, опилками, мокрой пылью. Вода сочилась сквозь щели в навесе, капала на ящики с инструментами, на сваленные грудой кожи, на хомуты, на пустые бутылки в углу, на жернов наковальни, на табуреты для почти ежевечерних посиделок деда и его друзей. --Кто ж по такому дождю футбол играет, -- сказал дед. -- Выиграли? --Нет, деда, проиграли. --Ну-у... -- дед махнул рукой, снял с гвоздя пиджак, провел по волосам обломком расчески, и пошел. И обернулся: -- Иди в тепло. Заболеешь. За занавеской там оставалось вроде. -- И подмигнул и вышел за ворота. — 13 —
|