|
– Пожалуйста. Выпив еще виски, Азуса полчаса внимательно читал документы, а потом, повернув голову, взглянул в окно, выходившее в сад. – Все понятно, – сказал он. – Тебя ввели в заблуждение. – Ты хочешь сказать, эти документы ничего не стоят? – Нет, я этого не утверждаю. Но начальник отдела Нисида явно действует в соответствии с особыми инструкциями. – Не понимаю. – Что здесь непонятного? – раздраженно спросил Азуса. К нему вновь вернулась его обычная самоуверенность. – Оставь досье у меня. Я заколебался. Азуса бросил на меня сердитый взгляд: – Ты что, не доверяешь мне? – Конечно, доверяю. – Надеюсь, ты не снял копию? – Азуса слабо улыбнулся. – Думаю, тебе нет никакой необходимости вести со мной нечестную игру, ведь я согласился с твоими намерениями. – С намерениями стать писателем? – Да, – со вздохом ответил он. – Но почему ты изменил свою точку зрения? – Потому что игра стоит свеч. – Азуса поднес к губам пустой стакан, не заметив, что в нем нет виски. – Обещай, нет, поклянись мне, что ты станешь лучшим писателем в этой стране. – Я стану им, отец. Азуса закрыл папку с документами. – Ты можешь оставить их пока у меня? Я кивнул. – Ты что-то говорил о баронессе? – вдруг вспомнил он. – Я не собираюсь жениться, – промолвил я и тут же на всякий случай добавил: – По крайней мере, на ней. Я увидел Сидзуэ в гостиной. Она зажигала ароматические палочки перед образом Будды, стоявшим на домашнем алтаре. Калана, синтоистская полка с изображениями божеств, в соответствии с директивами оккупационных властей была спрятана от постороннего взгляда. Расстроенная Сидзуэ бросила на меня тревожный взгляд. – Отец пошел навстречу моим желаниям, – сообщил я. Мне было интересно, как мать прореагирует на мои слова. – Ты можешь зажечь больше ароматических палочек в знак благодарности богам. – Каким желаниям? – встревоженно спросила мать. – Он разрешил мне заниматься литературным творчеством. Разве тебя это не радует? – Радует, если ты будешь вести себя разумно. Я едва сдержался, чтобы не засмеяться. – Не беспокойся, я больше никогда не обмолвлюсь о женитьбе, если ты тоже будешь молчать об этом. Я проработал в Управлении банками всего лишь девять месяцев, с января по сентябрь 1948 года. Мне было двадцать три года, и я твердо решил заняться профессией, которая не гарантировала мне больших доходов. Внезапно меня осенило. «Какой же я дурак!» – подумал я, догадавшись о том, зачем Азусе понадобилось досье. Он хотел заключить со мной сделку! Я собирался обмануть Азусу, но он оказался более проницательным, чем я полагал. Он пошел мне на уступки, чтобы нейтрализовать меня и не дать мне бросить вызов ему или начальству. Он стремился к тому, чтобы я оказался перед ним в вечном неоплатном долгу. — 245 —
|