Рабы

Я ничего не сказал.

— Или я чувствовал...

Чувствовал...

— Чувствовал? До какого момента? — спросил я.

— Да я...

—Что?

— Я влюбился, Даниил.

О Боже, вот это сплетня-бомба! (И, слава Господу, я не уволен!)

— Так это же здорово, Майкл! Поздравляю! В кого?

— Я не знаю.

— Что значит ты не знаешь, в кого?

— Ну, я и знаю, и не знаю. Я влюбился в существо по имени Штрих-код. И я не знаю, кто он/она такой/такая, сколько ей/ему лет и вообще ничего. Но меня очарова-

ло... оно. Существо Штрих-код живет в Ватерлоо, Онтарио, Канада. Думаю, что оно студент. Это все, что я знаю.

— Подожди, я тебя правильно понял? Ты влюбился и человека, но понятия не имеешь, кто он такой?

— Точно. Вы тут недавно рассуждали о том. чтобы сделать татуировки с изображением штрих-кодов, и постоянно повторяли это слово — «штрих-код». Я думал, что озверею от любви. Я сдерживался изо всех сил. А потом Баг рассказал о себе так честно и открыто — я думал, что умру, и пришел к выводу: дальше так продолжаться не может.

Принесли виски для Майкла. Он отодвинул лсд и хлебнул: он перешел от «Робитуссипа» к крепким папиткам.

— Штрих-код тоже ест плоскую пищу. А сше она/он написал(а) плоскогорский продукт в стиле «Ооп!» с огромным игровым потенциалом. Штрих-код — это родственная мне душа. Существует лишь одна моя половинка, и я нашел ее. Штрих-код — это мой союзник в этом мире и...

Он замолчал и оглядел ресторан.

— Иногда, когда одиночество накатывает слишком сильно, жизнь выглядит просто ужасной и я не хочу оставаться здесь. Ну, в смысле, на Земле, Я хочу быть... там. — Он показал на луч солнца, струившийся в окно, и па небо над Заливом. — Мысль о Штрих-коде — единственное, что привязывает и держит меня на Земле.

— И что ты собираешься предпринять по этому поводу, Майкл?

Он вздохнул и посмотрел на других бизнесменов в ресторане.

— Но что же ты собираешься предпринять но этому поводу? — снова спросил я.

Он поднял на меня взгляд.

— Майкл, я здесь именно поэтому? Я что, должен как-то участвовать?

— Можешь оказать мне услугу, Даниил? Я так и знал.

— Какую?

— Посмотри на меня.

— Я смотрю.

— Нет, посмотри!

Майкл поместил себя под линзу микроскопа: пухлый очкарик, плохо одетый, в футболке с короткими рукавами цвета желтой папиросной бумаги, бледный лицом, с прической под названием «Прополка сорняков» (занудский стереотип, который почти совсем уже вымер) — натуральный ботаник, молодой чертежник где-то из эры Маккарти. Но из-за свечения интеллекта, исходящего от Майкла, его можно ошибочно принять за слабоумного, или, как говорит Итен, за спалоумного. Я сказал: