Пинбол

– Когда я могу получить все это? – спросил Остен, желая поскорее закончить разговор.

– В любое время.

– Кто доставит?

– Сейчас я собираюсь пойти пообедать, так что могу забросить сам. Скажите, куда.

– Попросите таксиста остановиться на углу Бродвея и Сорок седьмой улицы. Там будет ждать парень в мексиканском сомбреро и зеркальных очках. Передадите ему. В простом конверте.

– Обязательно должно быть такси? Я не могу поехать в служебной машине?

– Такси, – не терпящим возражения тоном повторил Остен. – Вам не помешает, для разнообразия, окунуться в реальный мир.

– Раз уж речь зашла о реальном мире, – нашелся Блейстоун, – когда можно ждать от вас следующую запись?

– Реальному миру? Или «Ноктюрну»? Вы становитесь алчным.

– Возможно, – ответил Блейстоун, – но не более, чем ваши поклонники. Так можете вы хоть как-то прояснить этот вопрос?

– Я работаю над одной вещью, – сказал Остен, – и дам вам знать, когда закончу.

– Хотелось бы надеяться, – вздохнул Блейстоун. – В конце концов, мы выпускаем ваши пластинки.

– Выпускаете, – согласился Остен. – А теперь поторопитесь и ловите такси, чтобы встретиться с моим Запатой![15]

– Слушаюсь, сэр! – рявкнул Блейстоун. – Что-нибудь еще?

– Да. Следуйте моим обычным правилам. Никому ни слова о том, куда вы тащите все эти бумаги. Помните: если вы хоть раз нарушите наше соглашение – больше никакой музыки!

– Разве я когда-нибудь подводил вас? – с пафосом воскликнул Блейстоун. – Поверьте, я прекрасно понимаю, насколько выгодно «Ноктюрну» сотрудничество с вами. Зачем же мне все портить? Мы вовсе не хотим, чтобы конкуренты прознали, кто вы такой, и набросились на вас с предложениями! – Он рассмеялся. – Итак, скажите этому вашему Заппе, что передача состоится через двадцать минут!

– Не Заппе – Запате, – поправил Остен. – Теперь все?

– Кажется, все. Нет, подождите! Каким именем вы назоветесь, когда позвоните в следующий раз?

– Как насчет Запаты? – сказал Остен и повесил трубку.

Выходя из отеля, Остен остановился у стойки. Портье опять дремал.

Остен разбудил его и спросил:

– Не могу ли я, скажем, на часок одолжить ваши очки и шляпу? – И, не дожидаясь ответа, бросил за стойку несколько купюр.

– Зачем это, приятель? – пробормотал полусонный портье. Затем он узрел деньги и быстро сдернул очки и шляпу.

– Чтобы наскоро перепихнуться, – сообщил Остен. – Эта курочка – ее зовут Текила Саншайн – возбуждается, только когда на мне большая шляпа и темные очки, а больше ничего.