Пинбол

– Может быть. Но если его подруга знает, кто он такой, значит, в нем для нее нет тайны, а в ней для него. Считая его величие чем-то само собой разумеющимся, она не удовлетворяет его тщеславие, тогда как ты в своих письмах только этим и занимаешься. Будучи его любовницей, она в лучшем случае способна насытить его похоть, а ты сможешь разбудить его себялюбие – первую скрипку в любви. С ней ему все понятно. С тобой он ощутит желание и восторг. Представь, как ему захочется быть с тобой!

– Представь, как захочется мне!

– Представляю. А также знаю, что как только Годдар поймет, откуда ему начинать поиски, нам с тобой придется найти другие места для встреч. Здесь или даже в "Олд Глори" это станет небезопасно: он – или его шпионы – могут следить за тобой. А ведь ты не хочешь упустить Годдара просто ради того, чтобы сохранить Патрика Домостроя, правда?

– Разумеется, не хочу! – отозвалась Андреа. – Как же Годдар узнает, кто я такая?

– По ключам, которые я оставляю в письмах к нему. Не волнуйся, я позволю ему преуспеть в этих поисках.

– А если он все же потерпит неудачу?

– Я пошлю новые письма. С новыми ключами.

Она потянулась и зевнула:

– Интересно было бы знать, что сейчас делает наш таинственный незнакомец.

– Должно быть, гадает, кто ты такая! – сказал Домострой.

II

Джеймс Остен остановился перед часовым магазином на Пятой авеню, поглядел на витрину и вошел внутрь, где к нему тут же подлетел молодой продавец.

– Доброе утро, сэр, – с сильным итальянским акцентом воскликнул он, и, улыбаясь Остену с нескрываемым восхищением, скользнул за прилавок с грацией балетного танцора. – Могу я быть вам чем-нибудь полезен?

– Да, – сказал Остен, – косвенно. – И, ткнув пальцем в золотые наручные часы на витрине, добавил: – Мне нравятся эти часы.

– Позвольте отдать должное вашему вкусу, – выдохнул продавец, весь расплывшись в улыбке, и извлек часы из витрины. – Это самые плоские часы в мире. Кстати, – глаза его двусмысленно заблестели, – это модель унисекс.

Остен рассматривал часы, представляя себе, как они будут выглядеть на темном запястье Донны.

– Сколько они стоят? – наконец спросил он.

Называя цену, продавец изобразил на лице подобие небрежной улыбки.

– Это поистине вечный механизм. Ценность его непреходяща. Следовательно, это еще и прекрасная страховка от инфляции – даже по цене "кадиллака"!

– Я не намерен страховаться ими от инфляции, – сказал Остен. – Это подарок другу.