Особые отношения

— Брат?

— До нашего знакомства с Максом о нем пекся Рейд, он же отправил его в организацию анонимных алкоголиков. Рейд член церкви Вечной Славы, куда теперь ходит и Макс. Макс живет у брата.

— Знаете, как называется монашка, которая успешно сдает экзамен, дающий ей право заниматься юридической практикой? — спрашивает Анжела, лениво просматривая исковое заявление, которое я, предварительно позвонив, отправила ей по факсу. — Сестра в законе.[19]

Сидящая рядом Зои смеется.

— Вот это другой разговор! — восклицает Анжела. — Пока адвокат может смешно шутить, надежда еще жива. А шуток я знаю миллион. — Она кладет факс на стол. — Здесь много религиозных терминов. А не мог Рейд повлиять на решение Макса подать иск?

— Или Клайв Линкольн, — отвечает Зои. — Он пастор этой церкви.

— Приятный мужчина, — отвечает Анжела, закатывая глаза. — Однажды он выплеснул на меня ведро краски на ступеньках суда в Массачусетсе. Макс всегда был религиозен?

— Нет. Когда мы поженились, то даже прекратили ходить в гости к Рейду с Лидди, потому что стало казаться, что нам постоянно читают проповеди.

— Как тогда Макс относился к гомосексуализму? — задает следующий вопрос Анжела.

Зои прикрывает глаза.

— Не помню, чтобы мы вообще затрагивали эту тему. Я к тому, что открыто он не выражал свою нетерпимость, но, с другой стороны, и за права геев не ратовал.

— Сейчас у Макса есть девушка?

— Не знаю.

— Когда вы сообщили ему, что хотите подсадить эти эмбрионы, он вам сказал что-нибудь о том, что имеет на них виды?

— Нет. Он ответил, что подумает, — призналась Зои. — Я вернулась домой и сказала Ванессе, что, мне кажется, все будет хорошо.

— Что ж, люди часто оказываются не теми, кем мы их считаем. — Анжела откладывает блокнот. — Давайте обсудим, как будет проходить сам процесс. Зои, ты знаешь, что должна будешь давать показания. И ты тоже, Ванесса. Вы должны будете откровенно, ничего не скрывая, рассказать о своих отношениях, хотя на вас может обрушиться град упреков даже в наши дни. Я сегодня утром позвонила секретарю и узнала, что дело будет вести судья О’Нил.

— Это хорошо? — спрашиваю я.

— Нет, — прямо отвечает Анжела. — Знаете, как называют адвоката, у которого коэффициент умственного развития равен пятидесяти, нет? Ваша честь. — Она хмурится. — Патрик О’Нил должен идти на пенсию — лично я молюсь об этом вот уже целых десять лет. У него крайне традиционные, консервативные взгляды.