|
- Вот! А за хорошей дружбою прячется любовь. Ты мне поверь. Закрой глаза. Разницы не почувствуешь. Я взял его за лацканы, поднял и посадил на скамейку. - Нет, - сказал я. – Слышишь? Нет. - Жестокий. - Я не жестокий. - Нет, жестокий. Жестокий и грубый. Но ты молодой, а я старый. – Он всхлипнул. – Старый и некрасивый. Старый грек с плешью. Да! – разнял он свои кудри, чтобы показать свою макушку. - Поэтому, да? Захлебнулся слезами и лег на скамейку. 194 - Ничего подобного, - сказал я, стоя над ним. – Просто я гетеросексуал. Сколько вам повторять? - Мальчик с жестоким сердцем. Сделал мне больно. Я мог бы тебе отомстить. Я человек опасный. Очень. Веришь? - Не сомневаюсь. - Меня все Черное море знает. Одно слово моим людям из Батуми, и ты исчезнешь с лица земли. Как будто никогда тебя и не было. Никто тебя не найдет. Ни в Аджарии, ни в Грузии, нигде. - Никто искать меня не станет, - сказал я, садясь на резиновый коврик. – В этой жизни я один. - Совсем? - Совсем. - Ни папы, ни мамы? - Никого. - Жалко мне тебя. Меня тебе не жалко. А мне тебя жалко. Даже очень. Я мог бы стать твоим защитником. Хочешь, я тебя к нам стюардом устрою? - Хочу. Он сел. - «Отчизна» – это золотое дно. Вот увидишь: сделаешь карьеру. Обещаю. Под моим началом. Согласен? - Согласен. Только… - Что? - Я гетеро. Не забывай! - Жду тебя утром в баре, гетеро, - сказал он поднимаясь на ноги. – Девочку прислать? - Не надо. 195 - Могу разбудить посудомойку. Молоденькая. А? Медосмотр вчера прошла... - Спасибо. - Спасибо да? - Спасибо нет. - Ладно, как хочешь. Жду. Я защелкнул дверь и увидел как в зеркале скользнуло моё пьяное отражение. Разделся, сдвинул пластиковую занавеску и перешагнул порог. Под горячим душем я перестал дрожать, но почувствовал себя больным. После всего выпитого в баре! Сволочь наливал из всех бутылок, хотел споить. Не удалось! Внезапно весь этот день закружил мне голову. Я схватился за кафель, но сполз и выпал из душа, поднялся и вернулся снова в стихию, под обжигающие струи. Несмотря на то, что строили немцы, с оттоком было плохо, а я никак не мог подняться. Пытался, но оскальзывался и плюхался в воду, которая подступила под самый порог с угрозой потопа. Жили-были два друга. Один утонул в море, другой в душевой для персонала. Я уложил себя скулой на фаянсовый бортик и отключился. * На обратном пути из Батуми я посетил обезьяний питомник. Нас водили группой перед клетками, набитыми приматами. Дамы конфузились; мужчины гоготали, заставляя их смотреть. В группе был мальчик Сережа, — 92 —
|