|
исполнись, друг, отваги… Я перетащил его через Невский и по песку сквера вокруг Императрицы повел, упирающегося, к скамейке, на которой две миловидные блондинки в джинсах при виде нас перестали курить и жевать резинку (чем занимались они синхронно). - Мой друг Вольф, - представил я по-английски. - Самый гениальный представитель литературного подполья самого подпольного из наших городов. - И по-русски ему: - Потолще будет Анс, а эта Тинеке. Прибыли из братского Амстердама. Знакомься и делай выбор. - Хай! – сказал им непринужденно Вольф. - Где наколол их? - В Эрмитаже. Отбились от группы. Повел их взглянуть на Новую Голландию. - И как? - Не похоже, говорят. - Но ты объяснил, что это символ небытия? 20 - Небытие волнует их еще меньше, чем архитектура. Хотят окунуться в андерграунд, после чего, по-моему, не прочь любовью подзаняться. Чего ты морщишься, ведь не советские? Из столицы свободной любви! - О какой любви может быть речь, друг мой? Амстердам - мировая столица наркомов. А мне их даже встретить нечем, ни крохи дома. - Думаешь, тоже курят? - Еще бы не курили! Хитрожопый Китай их, западных, в первую очередь растлевает. Сам посуди... – Вольф перЕщёл на английский: - Как насчет травки, Тинеке? - О йес! Только у нас с собой нет. - Сейчас сделаем! Заодно и Питер вам покажем. Тинеке проворно схватила его за руку (незабинтованную), а меня повела за собой попастая Анс, вслед которой оглядывался весь наш Брод. За Казанским собором (он же Музей атеизма) взяли мотор и поехали на Петроградскую сторону, в "Рим". Это кафе-мороженое без официального названия, и мы даже не выходили из машины. Вольф вернулся с пустыми руками, и мы переехали на Васильевский, в "Гадюшник" (официально "Сфинкс" на углу Большого и Второй линии). Пока мы с голландками тянули через соломинку знаменитый на весь Питер коктейль под шикарным названием "Мост через реку Квай", Вольф отклонил предложенные ампулы. На такси возвратились на Невский. Потолкались в "Сайгоне" (бар ресторана "Москва") - зеро. Но в "Ольстере" Вольфу повезло: знакомый нарком, 21 работавший под князя Мышкина из пырьевской киноверсии "Идиота", заперся с нами в кабинке сортира и отсыпал на червонец анаши. Залетные нацмены из Средней Азии и Закавказья сбывают на Кузнечном рынке не только грецкие орехи и мимозу. - Блонды ваши? - спросил Мышкин. - Наши. - Уступи. Вольф удивился: - Кто третьего дня хвалился полной импотенцией? - Да не себе, я чуркам их продам. Гонорар пополам, идет? Крашеные? Вольф ответил не без гордости: — 10 —
|