В Москву!

— Ну, правильно! — подтвердил Фауст. — Половину там похоронили, половину — в Армении!

Вдруг у калитки резко затормозила белая семерка Алика. Даже не затормозила, а врезалась в гравий, вздыбив перед домом пыль. Алик вышел из нее с очень торжественным лицом. Увидев Алину с Лианой, он сразу начал кричать.

— Вы еще тут? Быстро езжайте к границе и дуйте на ту сторону! Пока ее не закрыли на хер!

— Алик, ты заболел, что ли? — спросила Лиана. — Что случилось?

— А вы что, не знаете? В Кодор чеченцы зашли! Мы уже два часа ополчение собираем, — объяснил Алик, и лицо его снова стало торжественным.

— Какие чеченцы?

— Гелаевцы.

— Откуда здесь могут быть чеченцы? — испуганно спросила Алина.

— Из Панкиса. Грузины их специально пропустили, чтоб под это дело нам новую войну устроить. Бегом собирайтесь, я вас отвезу до границы.

— Алик, разводишь, честно скажи? Мстишь за то, что я тебя в нарды порвала? — спросила Лиана.

— Мамой клянусь, — сказал Алик.

Широкие лапы бананов, раскинувшиеся над крашенным в белый забором, слегка дрожали от теплого ветра. Из-под забора торчали худые и длинные кактусы. Один был с красным цветком на боку, как будто ему повязали, как первокласснице, бант. Небо светило тепло и спокойно. С пляжа доносились веселые голоса купающихся отдыхающих и визги играющих в море детей. Со стороны дороги послышалась далекая, но настойчивая автоматная очередь.

Через пятнадцать минут Алина, в слезах, расцеловала детей и Кремлину и попыталась всучить ей деньги за проживание. Кремлина посмотрела на нее с осуждением и сказала:

— Обидеть меня хочешь? Это Кавказ, девочка! Мне твои деньги руки будут жечь!

Сама она, ее дети и внуки уезжать из Апсны отказались.

— Каждый раз, когда война, мы уезжать будем? Задолбаемся тудасюда ездить! — сказал кто-то из них.

Когда Алина уже садилась в машину, к ней подошла, тыкая палочкой в гравий, бабушка Зина и шепнула на ухо:

— Хоть у одной невестки ноги прямые будут.

— Что, бабушка? — не поняла Алина.

— Хоть у одной невестки ноги прямые будут! — громче зашептала бабушка Зина. — Вот что свекровь сказала тогда в огороде! — и бабушка с гордостью посмотрела на Алину.

Белая семерка Алика взвилась и помчалась по раздолбанным дорогам Абхазии прямо к России. По пути было непривычно много машин. Кое-где на обочинах под пальмами и эвкалиптами группами сидели на корточках мужчины в выцветшем камуфляже или в спортивных костюмах, курили, смеялись и переглядывались. Рядом лежали их ружья и автоматы и голосили их женщины в черном. Испуганные коровы мычали, как полоумные.