В Москву!

Лиана: Кремлина, ты с кем разговариваешь?

Кремлина: Да с машинкой — пошла она в баню! Что хочет, то и делает. У нас в доме все так — что хотят, то и делают.

КОНЕЦ ПЬЕСЫ

Лиана уходит кормить кур, над селом разливается солнце, а со двора еще долго слышится мат — это Кремлина ругается со стиральной машиной.

Сосед Кремлины, старый дурак Фауст, в прошлом актер, принес яблоки.

— Один яблок — пять рублей, — сказал Фауст Джульетте. — Или поцеловать дай.

— Говна тебе на лопате, — объявила Джульетта, забрала яблоки и хлопнула калиткой перед носом у Фауста.

— Как ты со мной разговариваешь? — спросил Фауст. — Ты что, не знаешь, что я ученик Параджанова?

— В прошлый раз ты говорил, что ты его соратник, — сказала Джульетта, сложив руки на огромном животе.

— Конечно, соратник! Что, разве нельзя быть и ученик, и соратник?

— А в позапрошлый раз ты говорил, что ты его учитель!

— А я и есть — немножко был ученик его, а потом научился и стал его учитель! — сказал Фауст и ушел, обиженный.

Алина с Лианой в шлепанцах и панамах собрались на море. Алина уже перестала считать, сколько дней она провела у Кремлины, и твердо решила оставаться в Апсны столько, сколько ей здесь хорошо.

— Девочки, если гулять пойдете, по правой стороне поселка не гуляйте и по левой тоже не гуляйте, — предупредила Кремлина.

— Почему? — спросила Алина.

— На правой стороне абхазы живут, — объяснила Кремлина.

— И что? — удивилась Алина.

— Мало ли что! — объяснила Кремлина, подняв указательный палец.

— А на левой?

— На левой — греки. Еще хуже, чем абхазы.

— Чем хуже? — все-таки робко переспросила Алина.

— Чем-чем! Чем абхазы, говорю тебе! Анекдот не знаешь, что ли? Короче, на хер они вам нужны, и те, и другие! — сказала Кремлина и закрыла калитку.

— Любят тут у вас друг друга, ничего не скажешь, — со смехом сказала Алина Лиане, когда Кремлина скрылась из виду.

— Можно подумать, у вас по-другому, — ответила Лиана.

Вернулся старый дурак Фауст, притащив с собой замусоленную книжку.

— Хочу тебе на память книжку подарить, — сказал он Алине. — Если поцеловать дашь. Это Сароян! Великий армянский писатель!

— Армянский? — удивилась Алина. — А я всегда думала, что американский.

— Какой американский! Он, когда умер, завещал, в Армении чтоб его похоронили.

— Странно, — сказала Алина. — Мне кажется, я в Калифорнии была на его могиле.