Магички

Кажется, прошли часы, ягоды напитались солнцем и почти созрели, затихли женщины и гитары, но возникли какие-то новые звуки — постукивания, звоны и бульканье, будто волны начали, наконец, утекать в узкие трубы.

Ольга ждала продолжения, но прозвучавший голос оказался внезапным. Он был мужским и понятным. Более того, она его знала.

Ночь-ягода

Плыл рядом и

Раздавил

День к осени

Всех бросили

Отпустил

Ночь

Бросили

День к осени

Убежал

Тень строгая

Пыль трогает

Отпустил[5].

— Выключи это!

Катя вздрогнула и исчезла из её рук, через некоторое время он замолчал, но было уже поздно, в спокойный и целостный мир, который они едва создали, вторглась чужая непобедимая тоска, птицы улетели на юг, унесли с собой тепло, а её — её бросили.

— Вода есть у тебя?

Катя протянула бутылку, Ольга жадно отпила, потом, не отрываясь от горлышка, пошла в ванную. Умылась, поискала полотенце, но отчего-то не стала погружать лицо в чужой запах и вытерлась полой рубашки.

Когда вернулась в комнату, Катя уже снова была в свитере, и от их химической близости не осталось ничего, кроме легкой тошноты.

«Сразу никто не уходит, — подумала Ольга, представив интонацию Винни-Пуха, — в гостях так не принято», — а вслух сказала:

— Да, забористый чаёк.

— У меня голова немного заболела, — пожаловалась Катя.

«Намёк понял».

— Мне тоже как-то… Кать, я вот что хотела спросить: твоя первая книжка у тебя есть сейчас? Я была бы счастлива взглянуть.

Катя утомлённо улыбнулась: писатели — современники читают чужие книги чаще всего по обязанности, если подрабатывают рецензиями, или из личной вражды, с наслаждением отыскивая в текстах соперников ляпы и неточности. И только очень хорошие друзья интересуются друг другом «по любви». Если Ольга попросила книжку, значит, не вся их сегодняшняя близость была наведенным мороком.

Она подошла к полке и достала симпатичный томик в белой суперобложке:

— Вот, у меня один экземпляр остался. Тираж несерьёзный, маленькое издательство, зато постарались и сделали красиво.

— Спасибо, дорогая, прочитаю и верну. Мне правда хочется узнать тебя лучше.

— Ох, обменяться первыми книжками — это почти так же интимно, как показать друг другу трусики.

— Извини, тогда я приехала сюда без трусов. Они рассмеялись, и Ольга ушла к себе.

Она думала, что сразу заснёт, но не смогла: стоило закрыть глаза, как под веками начинала полыхать и вертеться красная карусель, пришлось включить ночник и взять Катину книжку. Она называлась «Семь влюблённых кошек», но речь там шла не о животных, а об одной большой семье, которую возглавляла старуха, жесткой рукой управляющая своей младшей незамужней сестрой, несчастливыми дочерьми, внучками и всеми, кто неосторожно окажется поблизости. Это был женский мир, пропитанный обидами, самодурством, истероидной любовью — и глубочайшим животным взаимопониманием. Клубок кошек, вопящих, царапающихся, вылизывающих друг друга, не отличающих своих котят от чужих. Мужчины никогда не были для них целью и смыслом, а только средством.