Магички

Собственный жизненный опыт вёл обычной дорогой: поначалу полагалась на сексуальность, а значит, на мужчин, которые развлекали, решали проблемы, нравились.

Со временем разочаровалась в них как в источнике всех радостей земных, устала, а «другие девочки» перестали вызывать раздражение и ревность. Она захотела укрыться в мягких женских объятиях, предпочла отношения без искры страстей. Общение с Катей, возможно, отбрасывало немного назад по этому пути. Ведь следующим этапом, она знала, должна стать дружба между человеком и человеком, вне зависимости от пола и телесного влечения. Но эта чёртова девочка её тревожила.

Всё больше чувствуя себя бутчем[4], надела черную майку, грубую конопляную рубаху и вышла, раздражённо хлопнув дверью.

Катя открыла ей и посторонилась, пропуская. Ольга мельком взглянула на неё и внутренне хихикнула: похоже, она тоже не планировала романтическую вечеринку, раз сменила лёгкое платье, в котором была днём, на голубые джинсы и пушистый лиловый свитер, бесформенный, с огромным воротом, который отбрасывал на неяркое личико болезненную тень.

Комната её удивила. Абсолютно белые стены, аскетичная постель, полка с книгами, ни одной безделушки на столе, кроме большого стеклянного кристалла, и при этом — огромное зеркало и мягкий светлый ковёр, устилающий весь пол. Обстановка явно предназначалась более взрослой и претенциозной хозяйке.

«Должно быть, готовили для какой-нибудь дамы, а Катя по робости своей ничего не стала менять».

— Я живу на полу. Присаживайся! — Катя принесла три большие атласные подушки, и Ольге ничего не оставалось, как свить из них гнездо, а потом наблюдать снизу, как появляется маленький столик, чашки, одна за другой вспыхивают несколько свечей, а лампы гаснут, из углов наползает музыка.

Катя, видимо, любила тягучий женский вокал, потому что Цезарию Эвору сменяла Лхаса де Села.

— Не мешает? — заботливо спросила она гостью. — У меня на диске не совсем внятная подборочка из всего, что нравилось в последние несколько лет.

— Замечательно. Я вообще слушаю всё подряд, что друзья в клюве приносят. Пляшу под барабаны тех, с кем вожусь, так интересней. А что мы пьём? — Катя приоткрыла крышечку глиняного чайника, и оттуда пахнуло сложным незнакомым настоем. — Опять Алла своими травками поделилась?

— Попробуй. Ольга глотнула:

— Ой. Да как бы не Панаева — привкус какой-то лекарственный. Это что, от кашля? Не поверишь, Янда угостила. Ольга поперхнулась.

— Я всё-таки не стерпела и на последней лекции, когда уже расходились, поинтересовалась, что за спайс у неё в трубочке.