Книга откровений

– Вечер имел успех, – сказала Астрид, глубоко вдыхая дым сигареты.

– Это триумф, – подтвердила Гертруд, – настоящий триумф.

– Особенно хорош был десерт… Обе женщины рассмеялись.

Он перевел взгляд с одной на другую. Хотя по возрасту они и были близки – по крайней мере ближе, чем он предполагал, у Гертруд кожа была анемично бледной, в то время как у Астрид кожа светилась, как драгоценность. У Астрид была аккуратная голова круглой формы с коротко стриженными волосами. Под маской угадывались правильные черты лица. Может, Гертруд тайно завидует тому, как выглядит Астрид? Может, поэтому им нужна Мод, которая оттеняет обеих, отвлекает их внимание на себя и дает им повод для подтрунивания. Интересно, как женщины ведут себя друг с другом, когда они одни. Дверь, ведущая из комнаты в другие помещения, была для него волшебной дверью в фантастический мир – как только женщины входили туда, они как бы дематериализовывались, становились невидимыми, переходили в другое измерение.

– Ты хорошо себя вел, – сказала Астрид, изучая кончик сигареты.

– Ты вел себя безупречно, – согласилась с ней Гертруд. – И мы хотим тебя за это наградить.

Она подошла к нему, повиливая бедрами, ее груди вызывающе подрагивали. К собственному изумлению, он почувствовал начинающуюся эрекцию. Казалось, она ничего не заметила – а если и заметила, то не подала виду. Вблизи он разглядел, что у нее красные глаза, наверное, она была пьяна.

– Что бы ты хотел? – спросила она.

– Конечно, в пределах разумного, – прозвучал из-за ее спины голос Астрид.

Когда он взглянул на Гертруд, то ему показалось, что воздух перед ним заколебался. Сначала он не понял, что это было, но потом увидел волос, который выскользнул из-под капюшона Гертруд – один-единственный волос, плавно опустившийся между ними на золотистую ткань подстилки. Волос (который проплыл так близко от его лица, что он не сразу разобрал, что это такое), упавший всего в нескольких дюймах от его локтя. Разглядывая его, он увидел, что волос рыжего цвета, слегка волнистый, длиной в палец.

Гертруд, казалось, ничего не заметила.

– Скажи мне, что бы тебе хотелось, – проговорила она, обдавая его винными парами, – что бы ты хотел получить в награду…

– Отпустите меня, – сказал он. Она отвернулась.

– Нет, это не вариант.

– В пределах разумного, – напомнила Астрид, гася сигарету.

Он все смотрел на рыжий волос – ключ к тайне, свидетельство, вещественное доказательство. Сколько времени он провел в заточении в этой комнате? Пять дней? Шесть? Он уже потерял счет времени. Его привели сюда днем в понедельник. Может, уже наступило воскресенье? Он перевел взгляд на свое тело, которое, казалось, ему уже не принадлежит. Он почти физически ощущал, как его тело теряет упругость. Тело было единственным его календарем, показателем времени, которое измерялось для него в единицах атрофированных мышц, убытков, унижения. Он почувствовал, как у него от отвращения сжалось горло.