|
– Ты хочешь сказать, долой евреев? – вмешался я. Мы тогда заблуждались, считая, что это главное, чего хотят нацисты. – He только евреев. И черномазых, и китаез, и япошек. Нельзя превращать нацию в сборную солянку. – Под сборной солянкой, как я понимаю, вы имеете в виду многообразие, – поправил его профессор Пирс. – И пожалуйста, оставьте ваш возмутительный жаргон. Я полагаю, вы говорите о неграх, китайцах и японцах. Мы не на уличном сборище британских фашистов. – Я, как многим здесь известно, – взяла слово Беатрикс, – происхожу из смешанной семьи. Мать русская, отец валлиец. – Она могла бы не продолжать: весь ее облик в сочетании с острым умом говорил в пользу смешанных браков. – Кровь у всех одного цвета. Расы различаются языком и культурой, – подхватил я. – Но история учит, что язык и культура способны распространяться, то есть не связаны с почвой, не хтоничны. – Я заметил, что, услышав это слово, Беатрикс взглянула на меня с уважением. – Я хочу сказать, они не вырастают из земли. Положим, я называюсь евреем, а что под этим подразумевается? – Впервые моя национальность становилась предметом философской дискуссии. Я чувствовал, как глаза Беатрикс скользят по моему телу в поисках признаков еврейства. – Мои отдаленные предки селились по берегам Средиземного моря, как и предки арабов, испанцев, мальтийцев и итальянцев. Моя семья не соблюдает иудейские обряды. Правда, мать в припадке национального самосознания настояла на моем обрезании. Что касается еды… – А что такое обрезание? – спросила одна девчонка-первокурсница. Профессор Пирс вынул изо рта трубку и удивленно открыл рот, обнажив прокуренные зубы: – Как, вы не читали Библию? – Папа нам не разрешает. И в церковь нас не пускает. Он называет себя вольнодумцем. – И этот вольнодумец не желает дать своим детям право самим выбирать веру? – заметил профессор Пирс. – Вам бы следовало привести его на наш диспут. – Он не пьет чай. – Обрезание, – объяснил я, – есть иссечение крайней плоти. Это гигиеническая процедура, которая в иудаизме играет роль мистического символа, закрепляющего союз Иеговы с избранным им народом. Между прочим, арабы, которые, как и Гитлер, ненавидят евреев, тоже обрезают младенцев. – Я, к примеру, пресвитерианец, – сказал один юноша, докуривавший бычки, – но тоже обрезанный. Наш доктор считает, что это полезно. – Ну вот, видите, как просто, – сказал я, сам не знаю почему. Может, захотелось дать понять этой невежественной дурочке, что обрезание имеет не большее значение, чем полная окурков пепельница. — 48 —
|