Железо, ржавое железо

Предложений для преподавателей философии в различных школах и колледжах, в том числе и в Уэльсе, было предостаточно. Я подал заявление на место младшего преподавателя философии в колледже святого Асафа в Абердэре, богословском колледже, понадеявшись, что в Южном Уэльсе мое еврейское происхождение не станет помехой даже при отсутствии связей. Одновременно я послал заявления и в другие места, но приглашение на собеседование получил только из Абердэра. Мне показалось, что место уже занято и они пригласили меня только ради соблюдения приличий, то есть чтобы отказать. На собеседовании присутствовали директор колледжа, член местного городского совета, домохозяйка с кошелкой и епископ Лланелли (святой Асаф был первым епископом этого города). Член городского совета спросил, сдал ли я вступительный экзамен в университет, и я сказал, что давно уже продвинулся выше. Епископ хотел знать, что я подразумеваю под философией, и остался доволен, когда я коротко ответил, что философия – это любовь к мудрости. Директор не преминул продемонстрировать знание категорий логики, которые, по его мнению, необходимы в богословских штудиях. Потом меня спросили, что я знаю о христианском богословии. Я признался, что ничего в этом не смыслю, что я – еврей-агностик.

– Ваш народ перенес много страданий, – сказала домохозяйка.

После ее реплики меня отпустили. Вскоре мне с сожалением сообщили, что место, на которое я претендовал, получил некий мистер Дэвис.

Спасибо хотя бы, что колледж святого Асафа оплатил мне дорогу в оба конца, так что на обратном пути в Манчестер я получил возможность навестить сестру в Гилверне. Я добрался до них вечером ненастного июньского дня сразу после закрытия трактира. Задняя дверь была открыта. Редж с Ципой сидели на кухне и угрюмо щипали пирог. Мое появление они восприняли без всякого удивления, будто я после лекции зашел в университетскую столовую. Ципа сразу предложила мне кофе. Про еду они почему-то не вспомнили. Я сказал, что был в Абердэре.

– Решил пожить в Уэльсе? – без всякого интереса спросил Редж.

Он носил нарукавники, как заправский бармен. Ципа, в перепачканном цветастом халате, успела приобрести деревенский румянец, хотя едва проглядывавшие у глаз морщинки не свидетельствовали о безмятежной жизни на природе. Взгляд Реджа блуждал.

– Значит, вы теперь сами здесь хозяева, – сказал я. – Жаль отца твоего, жаль, хороший был человек. А отъезд твоей матери, мягко говоря, поступок легкомысленный, Ципа мне писала об этом.

– Ностальгия, – ответил Редж. – Но она прихватила с собой не все капиталистические накопления. Госбанку повезло с очередной партией валюты. – Он взглянул на меня недружелюбно. – Ты теперь ученый муж. Поздравляю от всей души.