|
– Даже поживиться нечем, – заключил сержант Кобб. Дэну не давала покоя мысль о карпах в городском пруду. Наверно, их разводили там еще во времена Тридцатилетней войны. Он сообщил лейтенанту Свенсону, что немецкие охранники, сопровождавшие его на рыбалку, рассказывали о небольшом монастыре за прудом. Монахи, в основном поляки, давно оттуда сбежали, и в монастыре устроили военный склад. – Вон ту церквушку, что виднеется, немцы называют кирхой Святого Бенедикта, и монахи принадлежали к ордену бенедиктинцев, ну знаете, еще ликер такой есть «Бенедиктин», сладкий и крепкий, с какими- то травами, попробуйте как-нибудь, если денег не жалко. – Скла-ад, – протянул сержант Кобб, – да вряд ли там жратва осталась. Капрал Шварц, отличавшийся острым слухом, вдруг услышал кудахтанье. – Наверно, птичник поблизости, – сообщил он командиру. Кудахтанье доносилось из узкого проулка, на одном доме было написано «Kurzwarenhandlung»,[52] черт его знает, что это значит, на другом висела вывеска «Zahntechniker».[53] – Это, наверно, зубной техник, – сказал капрал Шварц, оскалив для убедительности зубы. В конце проулка позади небольшого дома они обнаружили курятник, а в нем – пять кур и одного красного петуха. – Ну, этих мы сами съедим, если вы не против, сэр, – сказал сержант Кобб, обращаясь к старшему. – Кто-нибудь может свернуть им головы? Капрал Шварц сказал, что привык резать птицу кошерно, перерезая горло, чтоб вся кровь вытекла. А лейтенант Свенсон предложил сначала проверить, что находится в здании с надписью «Kriegsvorr?te».[54] – Верно, – согласился сержант Кобб и повернулся к Дэну и рядовому Шоукроссу: – Разведайте, ребята, что там в этом обезьяннике. Рядовой Шоукросс настаивал, чтобы все сначала зашли в церковь. Дэн с удивлением наблюдал, как он, войдя, сунул пальцы в сухую купель, стоявшую у дверей, и перекрестился. Католик, значит. Следуя за Шоукроссом, Дэн видел, как тот собирался преклонить колени, но вдруг обнаружил, что алтарь совершенно пуст и похож на мясницкую колоду. На белых стенах, там, где прежде были лики святых, зияли темные прямоугольники. Нетронутым остался только витраж над алтарем с изображением плешивого монаха, двуперстием благословлявшего каждого входящего. Вся церквушка была чисто выбелена, только колонны с позолотой. Шоукросс направился в ризницу. – Небось там ящики с вином для причастия. А может, и настоящая огненная вода, что монахи гнали. Но в ризнице лишь суетилось семейство мышей, доедая хлебные крошки. — 124 —
|