Хрупкая душа

— Это мнение доктора Турбера. При всем уважении, я вынуждена с ним не согласиться.

— Хм. Интересно, к кому пациентка скорее бы прислушалась: к уважаемому врачу с множеством наград и упоминаний в научных трудах… или к провинциальной акушерке, не практиковавшей в течение года?

— Протестую, Ваша честь! — выпалил Гай Букер. — Во-первых, это в принципе не вопрос. А во-вторых, незачем пытаться унизить мою клиентку.

— Вопрос снят. — Марин подошла к Пайпер, задумчиво постукивая ручкой по ладони. — Вы были с Шарлоттой лучшими подругами, правильно?

— Да.

— А о чем вы обычно разговаривали?

Пайпер робко улыбнулась.

— Обо всем. О чем угодно. О детях, о мечтах. О том, как порой хочется убить мужа голыми руками.

— Но вы ни разу не удосужились обсудить прерывание беременности, так?

На предварительных слушаниях я сказала Марин, что мы с Пайпер никогда не говорили об аборте. Так мне, во всяком случае, казалось до настоящего момента. Но память, она как штукатурка: соскреби верхний слой — и увидишь совершенно иную картину.

— Вообще-то, — сказала Пайпер, — однажды мы об этом говорили.

Хотя мы с Пайпер были лучшими подругами, касались друг друга мы редко. Ну, иной раз наспех обнимались или похлопывали друг друга по спине. Но, в отличие от девочек-подростков, под ручку мы не расхаживали. Поэтому я так странно себя чувствовала, сидя рядом с ней на диване, в ее объятиях, уткнувшись ей в плечо. Ее тело оказалось костлявым, как будто птичьим, когда я ожидала почувствовать в нем силу и мощь.

Я прижимала ладони к чаше своего живота.

— Я не хочу, чтобы она страдала.

Пайпер вздохнула:

— А я не хочу, чтобы страдала ты.

Я вспомнила, как мы с Шоном беседовали после визита к гинекологу. После того как он сказал, что в лучшем случае ты родишься калекой, а в худшем — умрешь. В тот день я застала его в гараже, он полировал каркас колыбели, которую мастерил к твоему появлению. «Как масло, — сказал он, протягивая мне узкий брус. — Потрогай». Но мне этот брус напоминал человеческую кость, и трогать его совершенно не хотелось.

— Шон не захочет, — сказала я.

— Шон не беременный.

Я спросила тебя, как происходит аборт, и потребовала, чтобы ты говорила откровенно. Я представляла, как полечу в самолете и стюардессы спросят, какой у меня срок и мальчик это будет или девочка. На обратном рейсе те же стюардессы отводили бы глаза…

— Как бы ты поступила на моем месте? — спросила я.

Она не сразу нашлась с ответом.