Хрупкая душа

Казалось бы, это должно было усадить нас с ней в одну убогую шлюпку, но я забыла, что лучшая защита — это нападение. Шел урок математики, а для меня это самое сложное время, потому что сижу я там прямо за Эммой и мы обычно с нею переписывались («Правда, мистер Фанк похорошел после развода? Что, Вероника Томас поставила себе силикон на выходных?»). И вдруг Эмма решила сделать публичное заявление — и переманить симпатии всей школы на свою сторону.

Мистер Фанк поставил нам слайд.

— Итак, если мы говорим о двадцати процентах дохода миллионера Марвина, а за год он заработал шесть миллионов долларов, какие алименты он должен выплатить Плаксе Ванже?

Тут-то Эмма и сказала:

— Спросите Амелию. Она у нас из семьи золотоискателей.

Мистер Фанк почему-то пропустил замечание мимо ушей, хотя все в классе захихикали. Я залилась румянцем.

— Может, твоей тупой мамаше нужно научиться делать свою работу как следует? — рявкнула я.

— Амелия! — резко перебил меня мистер Фанк. — Немедленно ступай к мисс Гринхаус.

Я встала и схватила свой рюкзак, но передний карман, где хранились карандаши и деньги на обед, был все еще открыт — и на пол посыпался дождь из центов, четвертаков и червонцев. Я хотела было встать на колени и собрать мелочь, но успела сообразить, как комично это будет выглядеть: дочка вымогательницы считает копеечки. Так что я плюнула на всё и выскочила из кабинета.

Ни к какой директрисе я идти не собиралась. Вместо того чтобы свернуть налево, я пошла направо — к спортзалу. Днем учителя оставляли двери открытыми: проветривали помещение. Я на миг заволновалась, что кто-то увидит, как я ухожу, но тут же вспомнила, что никто меня уже не замечает. Я утратила важность.

Выскользнув на улицу, я закинула рюкзак на плечо и побежала. Я бежала через футбольное поле и вдоль ближайшей аллеи. Я бежала до тех пор, пока не увидела основную трассу, пересекавшую наш городишко. Только тогда я позволила себе сбавить темп.

Последним зданием, которое вы видели на выезде из города (а я, поверьте, не раз размышляла над такой возможностью), была аптека. Какое-то время бесцельно побродив по рядам, я наконец сунула шоколадный батончик себе в карман. А потом увидела кое-что получше.

Когда тебя не видят в школе, единственная проблема — это вернуться домой и увидеть себя самой. Как бы быстро я ни бегала, от себя не убежишь.

Моим родителям, похоже, не нравились дети, которые у них родились. Что ж, посмотрим, что они скажут, когда у них появится совершенно другой ребенок.