|
— Земляки, я ухожу, всего вам хорошего! Обратился к товарищам. — Братья, — крикнул он, — Михелис, Яннакос, Костандис, я ухожу, будьте счастливы! — Невиновен! Невиновен! Невиновен! — воскликнули разом трое друзей прерывающимися голосами. — Неужели нет у вас совести? — крикнул Яннакос своим землякам, которые удивленно смотрели на него. — Почему, бессовестные, не падете на колени, не поклонитесь ему? Ради нас он умирает, ради спасения села, неужели вы этого не понимаете? Он, как Христос, берет на свою душу все наши грехи! Братья… Но он не успел закончить фразу. Сеиз бросился к нему, и кнут дважды обвился вокруг шеи Яннакоса. В воротах показался ага. Все замолчали. Толпа расступилась и дала ему пройти. Он шел мрачный, опустив глаза в землю. Подошел к платану, остановился и, не поворачивая головы, даже не взглянув на Манольоса, протянул руку к сеизу и приказал: — Вешай его! Свирепый анатолиец кинулся на Манольоса и схватил его за горло. Но в эту минуту послышался пронзительный, испуганный и радостный голос: — Ага! Ага! С трудом переводя дух, бежала старая Марфа, держа в руках узел с одеждой. Сеиз побледнел, отпустил петлю, за которую уже взялся рукой; его нижняя челюсть задрожала, он прислонился к стволу платана. А горбатая старуха бросилась к ногам аги. — Ага, — визжала она, — смотри, смотри! Она развернула узел и бросила на землю к ногам аги безрукавку, короткие штаны и обмотки с запекшейся кровью. Ага наклонился. — Чья это одежда? — спросил он. — Сеиза! — ответила старуха Марфа. — Сеиза! Ага повернул голову и посмотрел на сеиза; тот прижался к стволу платана. Крестьяне стояли затаив дыхание. Одним прыжком ага оказался около сеиза, пнул его ногой и заревел: — Али Мухтар! Сеиз, свернувшись клубком на земле, закрыл лицо своими волосатыми ручищами. — Пощади! — промычал он, как теленок. Три товарища подошли поближе, и сердца у них бились так, что казалось, вот-вот разорвутся. Толпа зашевелилась, окружила агу, сеиза и горбатую Марфу. Яннакос незаметно подошел к Манольосу, развязал его, схватил его руку и поцеловал ее. Ага поднял голову, увидел сияющие радостью лица крестьян и поднял кнут. — Гяуры! — крикнул он. — Уходите! Убирайтесь отсюда, а то уничтожу всех! Он, как слепой, метнулся к толпе и начал избивать кнутом женщин, мужчин, детей. Площадь сразу опустела; все стремглав бросились к своим домам, давя друг друга, и только самые храбрые спрятались за углами домов и выглядывали оттуда. Друзья схватили Манольоса, отбежали вместе с ним, прижались к стене крайнего дома и стали смотреть, что будет дальше. — 177 —
|