|
университете моя вера в избранное поприще начисто повыветрилась, поэтому Уилбур, мой научный руководитель, предложил мне съездить за границу и освежить любовь к мудрости новыми впечатлениями: - Проведи-ка ты годик вне университета - поповесничай и все такое. Делай что угодно, только помалкивай о поисках истины, умоляю. Не выношу подобных разговоров. Если тебе невтерпеж докопаться до истины - лучший способ: поднесите электроды к чьим-нибудь гениталиям. Чертовски быстро все узнаешь, от и до. - Везет же сукиному сыну, - напутствовал он меня на прощание. - Хотел бы я на годик вырваться из этого болота! - Последнее я меньше всего ожидал услышать: в моих глазах Уилбур всегда был олицетворением сдержанности и светскости - качеств, которые воспринимались и как маска мудреца-философа, и как проявление его истинного «я». Об ту пору я не осознавал: гребаная рутина из семестра в семестр настолько погребает тебя, что, как бы ты ни любил свое дело, на душе под конец остается лишь осадок досады - и ничего больше. Вот так я получил место ассистента в лицее имени Золя в Тулоне. Работа вполне меня устраивала, ибо все, что от меня требовалось, - бездумно открывать рот и вещать нечто изнывающим от скуки подросткам. - Эти выходные мне пришлось провести в Нормандии, - объявил Жерар через пятнадцать секунд после того, как я впервые столкнулся с ним в столовке вышеупомянутого учебного заведения. - Честно пытался сохранить верность жене, но куда уж там! - У Жерара были проблемы по этой части. Не такие, конечно, как у Ника (а знал ли я уже тогда Ника?), однако раз за разом он не без удивления обнаруживал еще одну обнаженную женщину насупротив себя, ровнехонько на расстоянии своего радунчика. Жерар служил в лицее кем-то вроде воспитателя (то есть ему платили за то, чтобы он кричал на подростков, едва только они переставали изнывать от скуки) и работал над диссертацией по философии. Наибольшее впечатление на меня производили его талант заговаривать — 193 —
|