|
о человеческой природе», и всего-навсего шесть, как Локк разродился «Гражданским правлением» и «Опытом о человеческом разумении». Клевреты этой английской фирмы уже готовы развязать гражданскую войну в Америке и во Франции - обе войны получат ярлык «революции», потому что под этой вывеской людей легче сподвигнуть на убийство. Германия, к тому времени уже вдоволь натерпевшаяся от Франции (Лейбниц, основной немецкий спец по части дрессировки идей, - тот вообще писал по-французски), была готова взять реванш, разгоряченная - надолго и всерьез - Юмом и Локком. В Германии был некий любитель заложить за воротник по имени Гаман - двадцатидевятилетний бездельник, только-только вернувшийся из Лондона, где в кутежах и попойках спустил немыслимую сумму денег (и тем самым вплотную подошел к тому, чтобы принять религиозный взгляд на мир). Деньги были предоставлены ему Беренсом: сей бизнесмен, как большинство прямодушных людей, у которых слишком много денег, хотел купить самое свежее - и единственно верное мировоззрение. Беренс же привел на встречу и Канта - сорокапятилетнего философа и спорщика, чья репутация росла как на дрожжах. Кант был нужен, чтобы между парой стаканов горячительного пообтесать Гамана и наставить его на путь истинный - дальше же все будет тип-топ. Это - отнюдь не встреча трех торговцев сосисками; это - само оглавление нашей эпохи. Гаман - глоток веры, Кант - великий паук, сделавший рассудок своей ловчей сетью, Беренс - деловой человек, взявший на себя оплату всего предприятия. Цель встречи - вырвать Гамана из рядов пиетистов. Партнеры сошлись в клинче: Гаман отстаивал - и тогда, и потом - примат доверия в вере, Кант отстаивал освобождение через разум, утверждая, что разум может объять мироздание. Оба течения, прорывая свои русла, намыли солидные берега. На этих берегах стояло великое множество людей, чувствуя, что в затылок им смотрит вороненое дуло пистолета. — 158 —
|