|
Слабо заморосил дождик с темного морского неба. Сыграем в шахматы с султаном. Старик оценит, бедная драная кукла тряпичная. Абап проследовал в султанское крыло. Войдя, увидел в открытом кабинете адъютанта мусульманский календарь. Луна уже скоро начнет расти, так что лучше, наверное, не отбирать жен и имущество во время благочестивого воздержания. Направить сегодня же официальный запрос насчет «абеляра», а за златовласой женой послать «бьюик». Султан в спортивных шортах и в старом саронге сидел в одиночестве, грызя ногти. Ухмыльнулся гостю. – Что нового, туан-ку! Хорошие новости? – сказал Абап. – Хорошие новости. – Хотите в шахматы сыграть? – Можно. Расставили фигуры на огромной доске – слоны, хаджи, кони, первый министр возвышается над слабосильным раджой. Играли под бивший в окна дождь, стучавшие пишущие машинки, доносившиеся с кухонь песни; Абан играл плохо. И не удивился проигрышу – все как-то символично. Султан триумфально оскалился, поставил своего второго слона рядом с первым, отрезав отступление радже Абана. – Шах и мат. – Да. Король умер. – Почему плохо играешь сегодня? – Не знаю. Будет время научиться. Много времени. 10– Скажи, – сказал Краббе, – я, по-твоему, толстый? Москиты нынче сильно кусались – весь вечер приходилось шлепать по коленкам, – в стаканах с виски плавали крылышки летучих муравьев. Хардман светлыми глазами внимательно исследовал линию подбородка и талию. – В точном смысле не толстый. Я бы сказал, слегка набрал вес после приезда сюда. Конечно, в университете ты был, я бы сказал, аскетичного типа – острый подбородок и впалый живот. Что ж, никто не молодеет. Втянуть можешь? – О да. Запросто. – М-м-м. Фенелла легла рано, капризничала, была не в форме. Все говорят, здешний климат не для белой женщины. – Откуда внезапное беспокойство насчет ожирения? – полюбопытствовал Хардман. – Да просто что-то Фенелла заметила. Говорит, будто я думаю лишь о своем жирном брюхе, о ней ни черта не забочусь, превращаюсь в свиноподобного и толстокожего хама. Ну, ты мужчина женатый, знаешь подобные вещи. – Я такого от Нормы не слышу. Так мне кажется, по крайней мере. Иногда она слишком быстро для меня говорит. – Еще виски? – Спасибо. В кампонге били барабаны, на свадьбе или на похоронах. На кухне А-Винь перемывал многочисленные тарелки, распевал бесконечную однозвучную песню. Трехсложно стрекотали цикады – тикити-тикити; большой жук неуклюже шумно бился в стену. — 62 —
|