|
Разведчик вынул из кармана фальшивые новенькие дивные бумаги. — Оформляйтесь, — произнес заведующий. С тех пор каждое утро разведчик сворачивал в задохнувшийся среди каменных глыб переулок, надолго исчезал в машинном отделении химчистки, где вибрировала центрифуга, краска летела с потолка и нестерпимо пахло вареными ботами. Джон Смит зачищал клапана, следил за уровнем воды в баллонах, менял индикаторные трубки, чутко вслушиваясь в неровный пульс машин. Как-то раз он задержался, меняя изоляцию, а когда вышел из-за прилавка, направляясь к дверям, то увидел Надю, которая стояла перед зеркалом и нахмурившись себя разглядывала. Они пошли рядом, окунулись в солнечный и мокрый день апреля, а у них за спиной ночная вахтерша тетя Люба тотчас же с грохотом перегородила дверь железной балкой и навесила замки. — Ну и ветер, — произнес Джон Смит, — как бы вас не унесло. В такую погоду надо обязательно взять под руку толстяка вроде меня. — Вы не толстый, — сказала Надя, — вы самостоятельный. — Можно, я вас провожу? — сказал разведчик и добавил: — По-товарищески. — Я далеко живу, — сказала Надя. — Вот и хорошо, — обрадовался Джон Смит, наступая в лужу, — вот и прекрасно. Приемщица Надя не считала себя красавицей, но она была милая, с голубыми глазами и мальчишеской фигурой, а когда сидела за барьером, положив локти на отполированный до блеска стол, клиенты в брюках пытались разговаривать с ней и шутить, но девушка лишь постукивала карандашом, и в голосе ее рождались особые, неприятные, судебно-исполнительские нотки: «Распишитесь, гражданин!» Джон Смит взял Надю под руку, им стало тесно, а через двадцать минут разведчик и девушка уже сидели в ресторане ВДНХ под фикусом. Официант подал меню, измятый листок бумаги в гладком коленкоровом переплете, отступил на шаг и замер. Джон Смит повернулся к Наде. — Виски, джин? — спросил он. Надя рассмеялась в ответ и говорит: — Мне водки капельку, а то я ноги промочила. Смит продиктовал заказ. Надя в ужасе пыталась его остановить. Официант чиркнул в невидимом блокноте и удалился, ловко огибая столы. На эстраду вышли музыканты. Пиджаки их висели на стульях. Музыканты о чем-то беседовали, смеясь. Потом они все нахмурились и разошлись по своим местам. — Давайте потанцуем, — сказал Джон Смит. — Не могу, — ответила Надя, — я туфли сняла. Девушка приподняла скатерть, и оттуда выглянул кончик ступни. У шпиона замерло сердце. «Не знаю, как выглядит счастье, — подумал он, — мне сорок лет, и я не уверен, что почувствую, если хотя бы частица его встретится на моем пути». — 68 —
|