Дорога перемен

— На что ты смотришь? — шепчет он.

— На тебя, — признаюсь я.

23

Джоли

Мой отец умер на три года раньше мамы. Врач сказал — сердечный приступ, но мы с Джейн сомневались. Не было никакой уверенности в том, что у моего отца вообще имелось сердце.

Джейн тогда уже жила в Сан-Диего, а я в Мексике. Занимался научными исследованиями для компании «Кортц», которые превратились в поиски святого Грааля, а потом в исследования неизвестно чего. Джейн единственная знала о моем местонахождении. Я жил в маленькой деревушке возле Тепехуано, которая была настолько мала, что даже не имела собственного названия. Я жил у беременной женщины по имени Мария, хозяйки трех кошек. Я проводил небольшие раскопки в нехоженых горах. Ничего не нашел, но признался в этом одной Джейн.

Мама, разумеется, первой позвонила Джейн. Я думаю, она бы и мне позвонила, только адреса не знала и не умела звонить по международной линии. Она сообщила, что папа просто упал и умер. В больнице ее постоянно спрашивали, не жаловался ли он на газы в кишечнике, не издавал ли звуков по ночам, но мама не знала. Она уже давно привыкла спать с берушами в ушах, чтобы не слышать отцовского храпа. И ложилась всегда раньше его.

— Как думаешь, — начиная издалека, спросила Джейн, когда мы летели в Бостон, — у них за эти десять лет была близость?

— Не знаю, — ответил я. — Не знаю, чем они занимались.

Я уже говорил, что все произошло перед пасхальным воскресеньем?

Когда мы приехали, мама сидела на лужайке перед домом. На ней был знакомый нам пурпурный домашний халат и мягкие домашние тапочки, хотя время было уже послеобеденное.

— Мама! — воскликнула Джейн, бросаясь к ней.

Мама обняла Джейн, как всегда обнимала: глядя на меня через ее плечо. Мне и тогда, и сейчас интересно, смотрела ли она на Джейн, когда обнимала меня. Ради Джейн я всегда надеялся, что смотрела.

— Все кончено, — произнесла Джейн.

Мама посмотрела на нее как на сумасшедшую.

— Что «кончено»?

Джейн взглянула на меня.

— Ничего, мама. — Она легонько толкнула меня, когда мы поднимались на крыльцо в дом. — Что это с ней? — удивилась Джейн. — Или все дело во мне?

Я не знал. Я единственный член семьи, кто не испытал на себе отцовского гнева, и в основном благодаря вмешательству моей сестры. У меня не было сомнения в том, что она отказалась от своего детства ради меня, но что я мог ей сейчас сказать?

— Ты тут ни при чем, — успокоил я сестру.

Нас с Джейн послали за провизией для поминок. Тело отца уже три дня лежало в морозильной камере — ни одна церковь не согласилась отпевать его во время Пасхи. Похороны назначены на понедельник, и нужно было все приготовить. Мы с Джейн пошли в гастрономический отдел «Стар-маркет» — ближайший магазин, и, если честно, ни одного из нас не заботило количество еды.