|
Уколы морфия! Снова это. Где она была? Ответ был явно связан с уколом морфия — morfin. Mor — fin?[86] Мама — красивая? Mor — fin? Конечно, мама снова станет красивой. Как там им в детском садике? ПРОСНУЛАСЬ ЛИ ОНА от укола? Тогда ей было тридцать пять лет и перед ней была целая жизнь. Или же она снова заснула. Тогда всё это и было сном. И, быть может, ей никогда больше не проснуться. Потому что теперь всё её тело покрыли метастазы. Теперь речь шла о днях или часах. Последние дни все её родственники собирались вокруг её кровати. Отдельные разрозненные картины вставали в памяти. Во всяком случае, она лежала здесь, в своей кровати, и ей на ум приходили шалости. Можно ли умереть с мыслями о шалостях? Существует ли мужской и женский пол по обе стороны жизни? Ибо прах ты…[87] Вся её судьба таилась в этой формуле. Либо два кокона и экстазы. Либо никаких коконов и метастазы. Либо mor fin. Либо morfin… — Юаким! Она крикнула громче. Неужели она не издала ни звука? Тут она ощутила что-то рядом. Не его ли это рука? ШАГ НАЗАДОднажды на другой планете внезапно обнаружили большой промышленный город. Населённый несколькими миллионами мыслящих существ. С небоскрёбами в семьдесят этажей и с хитроумной сетью электропоездов на много уровней под землёй… Что бы мы сказали тогда? Тут в один прекрасный миг меня осенило, что Нью-Йорк как раз такой город и есть. И что Земля — как раз такая же планета. Охота на призраков может стать испытанием терпения. А потом обнаруживаешь, что ты и сам призрак… Мы видим это в зеркале там — на стене. Видим, что это мы бродим вокруг в полумраке, это — мы сами и есть то загадочное. Это происходит словно бы после серии безрезультатных попыток. Пусть бы телепатия была доказана с помощью одной-единственной убедительной попытки — и, стало быть, не только с помощью легкомысленных анекдотов или утомительной статистики. Не говоря уж о нашем желании видеть стучащую ножку стола или стакан, парящий в вольном полёте над столешницей. Тогда мы, возможно, делаем шаг назад. Мы должны признать, что сами мы — чудо. Мы — не хуже, чем парящие стаканы или стучащие ножки стола. Мы — существуем! Мы не видим ни ангелов, ни летающих тарелок, но мы видим наши собственные космические корабли. Мы не видим никаких марсиан, но мы видим нас самих. КРИТИКСОВСЕМ НЕ ОРДИНАРНОЕ задание ожидало критика-искусствоведа, когда его вызвали в кабинет редактора. Короткой встрече суждено было повлиять на всю оставшуюся жизнь критика. — 60 —
|