|
В стекле перед меню она видит женское лицо. «Это я, — думает она. — Это Енни Хатлестад…» КАЗАЛОСЬ, ЖИЗНЬ ЕННИ прошла, как дым. Но последние дни стали вечностью. Она успела пережить столько разных реакций на тот серьёзный диагноз, на своё новое состояние. Ярость. Депрессия. Протест. Мятеж. Горечь. Траур… Она цеплялась за любую поддержку, какую только могли дать ей семья и друзья, да и все ближние: какой маленькой и глупой она была! Теперь уже всё исчерпано. Теперь она ощущала лишь пустоту и усталость. Кто она теперь? Всё, что у неё осталось, всё, что взяла с собой в эту поездку в Осло, — это несколько несвязных картин детства, юности в Саннвикене[30], несколько случайных воспоминаний из студенческих лет в Тронхейме[31]. Потом она вышла замуж. Потом — дети у них не появились. Потом они разошлись. О, Юнни! Дорогой Юнни… Может, ты всё ещё бродишь по Тронхейму, тоскуешь обо мне. Енни и Юнни. Просто идиллия. Слишком мирно для неё. Слишком безукоризненно. Потом она освободилась. Она — молодой инженер-химик, крепко стоящий на собственных ногах… НЕПОСТИЖИМО, что всё это случилось на Пасхальных каникулах. Не прошло и двух недель с тех пор, как Енни назначили время на приём к врачу, скорее всего рутинного контроля ради, прежде чем ей поехать в горы Мьёльфелль[32] на Пасху. И врач даже не запретил ей эту поездку. Но она чувствовала себя такой слабой. Поэтому осталась дома, во всяком случае на Вербное воскресенье. Но потом в понедельник утром зазвонил телефон. Не может ли она показаться врачу? Как раз пришли результаты анализов крови… С тех пор удар следовал за ударом. Неотвратимо, шаг за шагом, с холодной неизбежностью медицинской науки. Пасха… Немного дней прошло с тех пор, как Иисус триумфально въехал в Иерусалим верхом на осле… Да, на осле! Какая-то наивность. Никогда раньше она об этом не думала. И всё же… А потом была вечеря с учениками, последняя трапеза. На следующее утро он был предан Иудой! Потом — на следующих картинах — он по дороге на Голгофу с тяжёлой ношей на плечах. Недолог путь от триумфа к унижению. «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?..»[33] Болтовня! Она просто боялась. Слишком большое напряжение. Но хватаешься за соломинку, что у тебя под рукой. Соломинка… Вот оно снова… Это было Рождественское Евангелие. «Не бойтесь! Я приду к вам с благой вестью о радости великой…» Енни никогда не была религиозна. Но последние дни она часто слушала радио. Поразительное совпадение. Via dolorosa…[34] Во всяком случае, она — Енни — находилась в достойном окружении. Она — не первый человек в истории, кому предстоит умереть. В возрасте немногим больше тридцати лет. — 20 —
|