|
Договорившись, Иван торопливо вернулся на катер. Сергей сидел в кубрике и прилежно трудился над радиотехникой. - Ты чего… тут? - удивился Иван. - А где мне быть? - А Шура? - Ах, Шура! - Сергей встал, с хрустом, с вывертом потянулся. - Черт ее знает. Может, дома ревет, может, на чужом пиджаке сидит… - Он поглядел на Ивана, засмеялся: - Чудак ты, капитан, честное слово, чудак!, По-твоему, если девке чего на ум взбрело, так сразу надо поддакивать, да? Нет уж, сроду они мной не командовали и командовать не будут. - Дело ваше, - сказал Иван. - Сейчас к Васе сходим, на топлякоподъемник. По пути Иван рассказал о покупке и о том, что завтра надо косить на Лукониной топи. - Надо так надо, - сказал Сергей. - Правда, косец из меня плохой. - Затемно пойдем. - Ну? - И назад - затемно. Весь день с комарами. - Ну? - Все-таки выходной завтра… - Что ты меня отговариваешь?… - усмехнулся Сергей. - Ты прямо скажи: нужно - поеду, не нужно… - Нужно, - улыбнулся Иван. - Ну, и кончен разговор!… Вышли, когда чуть просветлело. В предутренней тишине особенно громко стучал мотор. Иван стоял за штурвалом, Сергей курил, сидя на высоком комингсе рубки. - А ничего, что катер без спросу взяли? - спросил он вдруг. - Ничего, - сказал Иван. Шкипер, Михалыч и Вася курили на корме, прячась от ходового ветерка. "Волгарь" бежал на полных оборотах, носовые волны елкой расходились по сонной реке. Иван придвинул табурет, сел. - Странно, - сказал Сергей. - Сидишь за штурвалом. Непривычно. - А-а. Знаешь, сколько я порогов обил, пока за штурвал пустили? Медкомиссия отказала вчистую: только на берегу. - Заново комиссовали? - Нет. Просто само собой, вроде все в порядке. Врачи молчат, начальство молчит, и я молчу. Молчком и работаю. Из-за рубки вышел шкипер: - Держи на стрежень, Трофимыч. Протокой не пройдешь: мель. Катер повернул за мыс, и сразу берега расступились, исчезнув где-то за туманной линией горизонта, и вокруг разлилась вода. Желтая, почти неподвижная, она затопила все низины, все ложки, и мертвые березы по пояс торчали в ней. - Гиблое место, - вздохнул шкипер. - Даже птица стороной облетает. - Одна береза, - сказал Сергей. - Ель первым же ледоходом свалило, - пояснил шкипер. - А береза все держится: корни глубокие. - Береза - русское дерево, - улыбнулся Вася. - Вот это ты верно сказал, Василий, верно, - подхватил Михалыч. - Я в Германии воевал, город Штеттин. Ранило меня там, осколком ранило. В госпиталь там поместили, так уж я насмотрелся. Не та береза, нет, не та! Духу нету, совсем духу нету, поверишь ли? Весна была, цветень самая, а - не пахли. Ничем не пахли. — 30 —
|