Чужое сердце

Люсиус

Когда все двери раскрылись в унисон, словно струнные инструменты оркестра, что волшебным образом вдруг настроились и заиграли верную ноту по первому же мановению дирижерской палочки, я не выбежал из камеры подобно остальным. Я замер, парализованный свободой.

Быстро сориентировавшись, я засунул свои рисунки под матрас и обмотал пузырек чернил грязным бельем. Я слышал, как Койн вызывает по громкой связи спецназ. За все мое время в тюрьме это случалось лишь однажды – когда молодой офицер ошибся и открыл две камеры. Один из освободившихся заключенных тотчас метнулся в камеру другого и размозжил его голову об умывальник: этой возможности выполнить заказ своей банды он ждал много лет.

Первым выбежал Крэш. Он промчался мимо моей камеры, сжимая в кулаке черенок, – ему не терпелось добраться до Джоуи Кунца. Растлителя малолетних никто не стал бы защищать. Поджи и Техас последовали за своим предводителем, как верные псы.

– Хватайте его, ребята! – крикнул Крэш. – Отрежем ему то, что надо.

Загнанный в угол Джоуи завопил:

– На помощь! Ради бога, помогите!

Из камеры доносились самые разные звуки: чавканье кулаков, бьющих в живую плоть, отборная ругань Кэллоуэя, который тоже поспешил в камеру Джоуи…

– Люсиус?

Голос был похож на ленту, плывущую где-то в водной глубине. Тут я вспомнил, что на нашем ярусе детей обижал не только Джоуи… И если Джоуи стал первой жертвой Крэша, Шэй запросто мог стать второй.

На улице люди молились Шэю, на телевидении ученые мужи сулили адову муку поклонникам лжемессии. Я не знал наверняка, кто он такой, но своим выздоровлением я на сто процентов был обязан именно ему. И все-таки было в его образе нечто такое, что выделяло его среди прочих, вынуждало внимательнее к нему присмотреться, – он напоминал орхидею, выросшую посреди гетто.

– Не сходи с места! – велел я. – Шэй, ты меня слышишь?

Но он не ответил. Я стоял на пороге камеры, охваченный страхом. Я взирал на невидимую линию между «здесь» и «сейчас», между «нет» и «да», между «если» и «когда». Сделав глубокий вдох, я шагнул на волю.

Шэй не прислушался к моему совету – он медленно приближался к камере Джоуи. Сквозь стекло в двери я видел, как офицеры натягивают бронежилеты и маски, хватают второпях щиты. А еще там стоял человек, которого я прежде не видел, – какой-то священник.

Я тронул Шэя за руку, прося остановиться. Все – мгновенная вспышка, и я едва не упал на колени. В тюрьме мы не касались никого, никто не касался нас. Я мог бы держаться за невинный изгиб его локтя веками.