Чужое сердце

Считала я следующее: Шэй Борн не сможет сделать ничего, чтобы вернуть мне Элизабет и Курта. Я не понаслышке знала, как умело он врет и к чему это может привести. Это всего лишь трюк, призванный разжалобить обывателей. Ведь кому, в принципе, было жалко того полицейского и ту девочку десять лет спустя? Мне.

Некоторые люди говорят, что смертная казнь несправедлива, потому что приговор приводят в исполнение нескоро. Что это бесчеловечно, когда осужденный ждет смерти одиннадцать лет и даже дольше. Что Элизабет и Курт, по крайней мере, умерли быстро.

Позвольте объяснить вам, в чем заключается основная ошибка подобных рассуждений. Эти люди исходят из того, что жертв было всего две: Элизабет и Курт. Они не учитывают меня, они не учитывают Клэр. Клянусь, что за эти одиннадцать лет не было и дня, чтобы я не думала о потерях, понесенных от руки Шэя Борна. Я ждала его смерти столько же, сколько и он сам.

Из гостиной донеслись какие-то звуки, и я поняла, что Клэр включила телевизор. На экране выплыла зернистая фотография Шэя Борна – тот же снимок, что печатали в газетах, хотя Клэр их не видела; я сразу же выбрасывала все экземпляры. Волосы у Борна теперь были коротко подстрижены, вокруг губ образовались скобки морщин, из уголков глаз расходились лучики, но в остальном он ничуть не изменился.

– Это он, так ведь? – спросила Клэр.

Подпись под фотографией гласила: «Бог или псих?»

– Да. – Я подошла к телевизору, умышленно заслоняя экран, и выключила его из сети.

Клэр подняла глаза.

– Я помню его, – сказала она.

Я тяжело вздохнула.

– Солнышко, ты тогда еще не родилась.

Она развернула вязаный шерстяной платок, лежавший на диване, и укрыла им плечи, как будто ей внезапно стало холодно.

– Я помню его, – повторила Клэр.

Майкл

Нужно было жить в дремучем лесу, чтобы не слышать пересудов о Шэе Борне, но в его мессианское предназначение я поверил бы последним. Насколько мне известно, у Бога всего один Сын, и я знаю его имя. Что же касается его трюков… Ну, я однажды видел, как под чарами Дэвида Блэйна на Пятой авеню в Нью-Йорке исчез слон. Это ведь тоже нельзя считать чудом. Передо мной стояла простая задача: убедить Борна отречься от ложной веры и принять Иисуса Христа как Спасителя своего до исполнения приговора. Единственно затем, чтобы он очутился в Царствии Небесном.

И если мне удастся по ходу дела помочь ему пожертвовать сердце, так тому и быть.

Через два дня после инцидента на ярусе I я подъехал на мотоцикле к зданию тюрьмы и припарковался у обочины. В голове вертелся отрывок из Евангелия от Матфея, в котором Иисус обращался к апостолам: «…ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня. Был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне».[13] Апостолы – прямо скажем, не самая смышленая компания – не поняли Его. Они не помнили, чтобы Иисус был наг, болен или сидел в темнице. И Иисус сказал им: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».[14] Мне опять выдали бронежилет и очки. Дверь на ярус I отворилась, и меня повели по коридору к камере Шэя Борна.