|
— Обожаю “макдоналдсы”, мать их! Он твердо знает (можно подумать, будто это вырезано у него на костях), что трахнуть Эмили-кассиршу не составило бы для него никакого труда — хотя он с грустью осознает, что существует проблема времени, проблема места (впрочем, ему уже не раз доводилось засаживать официанткам в женском туалете), и к тому же напротив него вообще-то сидит его собственный девятилетний сын, который болтает ногами, улыбается своей придурочной улыбкой и играет с пластмассовой фигуркой Дарта Вейдера, бесплатно прилагавшейся к “хэппи-милу”. — Я тоже, — отзывается Банни-младший. Банни опять вгрызается в бигмак и понимает то, что понимают все, кто разбирается в подобного рода вещах: поглощение этого бутерброда с его вялой булочкой, рыхлым мясом, расплавленным сыром, тоненькими ломтиками маринованного огурца и, конечно, особым солоноватым соусом, похоже на вылизывание щелки ничуть не меньше, чем само вылизывание щелки. Банни как-то сказал об этом Пуделю за обедом в “Фитильке”, но Пудель, самозваный сексолог и половой гигант, не согласился с Банни и заявил, что карпаччо из тунца куда больше похоже на вагину, чем бигмак, и спор у них затянулся на несколько часов, с каждой кружкой пива становясь все менее дружественным. Кончилось все тем, что Джеффри, проявив свою обычную почти божественную мудрость, рассудил дело так: есть бигмак все равно что вылизывать щелку толстухи, а карпаччо из тунца — то же, что щелка худышки, на этом они и порешили. Банни тыльной стороной ладони стирает струйку особого соуса, стекающего по его подбородку, и облизывает губы, а Эмиликассирша бросает на него очередной взгляд и почесывает прыщи на лбу. Банни так и видит, как соски у нее под рубашкой твердеют, и это производит на него такой неизгладимый эффект, что он даже не сразу замечает, что сын задал ему вопрос. — Что с тобой, пап? Банни размышлял над тем, что, если бы Эмили-кассирша взяла десятиминутный перерыв и спустилась в туалет, а он бы быстренько купил Кролику еще одну колу, или спрайт, или что-нибудь такое, то — кто знает? — кто не рискует, тот не пьет шампанского, как говорят люди его профессии. Банни принимается передавать Эмили тайные знаки — едва заметно подергивает скулой в направлении туалета для посетителей, слегка выпячивает глазные яблоки и снова слышит взволнованный тоненький голос сына. — Пап? Очень не хотелось бы, чтобы Банни-младший запорол все дело, поэтому Банни шепчет, не раскрывая рта. — Не дергайся, Кролик, сиди смирно. — 81 —
|