|
Характер каракалпакской Тани чем-то напоминает характер Оливии, единственной женщины-Мастера за многие века психометрии. Те же самостоятельность суждений, понимание людей, хорошая энергетика. Рассказанная ею история, по сути, отражение истории моих отношений с Верой. Не в том ли состоит одна из функций Мастера, показать ученику его истинное лицо? Если так – Таня с задачей справилась. Себя, как в зеркале я вижу… Нет, трудно представить. Для Мастера Таня слишком заполошна, эмоции в ней явно преобладают над разумом. Хотя, возможно, и это маска игра, туман над водой. Меня очень ловко водят за нос, но кто, кто?! Удачнее всего мы обманываем самих себя. Сколько раз я повторял эту фразу на лекциях, а применить, примерить ее на лектора так и не удосужился. Моя жизнь – не более чем ловкий обман, в котором дурак и дурилка одно и тоже лицо: ваш покорный слуга, пишущий эти записки… Уснуть так и не удалось: отложив перо, я до рассвета изучал собственный дневник. Понимание забрезжило вместе с первыми лучами солнца, но, опасаясь быстрых решений, я отодвинул записи в сторону и принялся за упражнения. Упражнения пошли плохо, я все время думал о Вере. Не увидеть ее больше, не прикоснуться, не услышать голос – невозможно, немыслимо. От нашей любви осталась только страсть, чувственная, физическая оболочка, но разве этого мало? Впрочем, я постоянно говорю только о себе, Вера меня, скорее всего, просто ненавидит. Ровно в девять раздался звонок. – Красивый, ты готов? – Доброе утро, родственник. – Доброе, доброе. Вали вниз, поедем подкрепляться. – Опять в ресторан? – А то куда, какой разговор без накрытого стола. – Так ты же покататься хотел, посмотреть? – Сначала покатаемся до ресторана, а там посмотрим. Спускайся уже, нудный! После бессонной ночи вид у меня был не самый приятный. – Ты не болен? – участливо спросил Филька, сжимая мою руку. – Мужчина бледный со взором горящим. Может, полечимся? – А чем ты лечишь? –Да у меня одно лекарство, – засмеялся Филька, – перепихнин с повторином. Помогает железно. Ты, поди, забыл, вкус таких капель? Попал в точку, негодяй! Сначала Вера прекратила меня баловать, потом утешать, потом любить, а потом вообще перестала спать в одной постели. Но это – как бы мои личные заботы, знать о них, а тем более видеть по лицу, никто не должен. Филька или угадал, или разгадал. Если просто попал, то не страшно, отшучусь, и все. Он ведь постоянно говорит об этом, вот и угодил с разбегу в десятку. Но если разгадал, то мои дела плохи: тогда понятно, почему со мной откровенничают молодые свободные женщины. — 364 —
|