|
— Я делаю патриотическое дело, — заявил он, обеими руками пытаясь поставить челюсть на место. — Рейнхарт незаменим в подобных ситуациях, — сказал Фарли. — Надо будет выслать к ним Рейнхарта. В шатре Рейнхарта не было — он вышел пройтись по полю. — Идите туда, Дженсен, — сказал Алфьери. — Вы у нас единственный проповедник. Идите туда и проповедуйте, пока мы вас не скормили толпе. — Безумие, — с горечью сказал Фарли. — Безумие, куда ни посмотришь. Он вышел на эстраду и осторожно приблизился к микрофонам, отчаянно улыбаясь в пустоту. — Дорогие друзья! — крикнул он. — Возлюбленные! Надо опомниться! Рейнхарт брезгливо пробирался сквозь красный снег. Он шел по краю поля, разглядывая вопящих людей, скопившихся в нижних рядах. Иногда он помахивал им рукой. Дама в зеленой косынке перегнулась через барьер и попыталась хлестнуть его связкой копченых сосисок. — Вот один! — завопила она. Мужчина с сигарой во рту прыгал на перевернутых сиденьях, размахивая желтым носовым платком. Рейнхарт решил вернуться в шатер. Он по-военному сделал поворот кругом и пошел назад. Мимо пробежали два охранника, преследуя человека в белой простыне. — Друзья мои, — говорил Фарли. — Мы сейчас не делаем чести нашему делу, нашей вере и флагу. Это необходимо прекратить. В воздух взвился человек, на руке которого была повязка со свастикой, и шлепнулся у ног Рейнхарта. — Мои очки! — сказал человек в повязке со свастикой. — Я разбил очки. Рейнхарт обошел его. В середине поля бородатые люди в армейском камуфляже гонялись за чернокожими стадионными служителями, которые должны были по сигналу зажечь кресты. — Взываю к вам нутром Христовым, — ревел Фарли, — сочтите, что вы ошиблись! — Бей ниггеров! — откликнулись мегафоны. — Бей еврейских битников-коммунистов! — Белым — кнут! Черных — в петлю! В обоих концах поля два почетных караула в форме собрались под флагштоками, намереваясь защищать свои окруженные розами святыни с помощью знамен и декоративных мушкетов. По ступенькам одного из верхних ярусов сбегал человек в розовой спортивной рубашке, размахивая боевым знаменем конфедератов и вопя во всю глотку: — Черномазые! Черномазые! — «О, если ты спокоен, не растерян… — декламировал Фарли, закрыв глаза и поглаживая микрофон, — когда теряют головы вокруг… И если ты своей владеешь страстью, а не тобою властвует она…» — Бей их! — ревели мегафоны. — Бей их всех! — 246 —
|