|
«Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего примите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолевши, устоять». — Оставьте меня, — сказал он. — Дайте мне лечь. Всеоружие Божие, подумал он и со стыдом посмотрел на свои руки. Пальцы беспомощно корчились. Тошно было от мыслей о собственной крови и плоти. На него была возложена миссия, но не нашлось бы человека, столь бесполезно скроенного. Его сознание было бредом, тело — конвульсиями. Всеоружие Божие. Чтобы пришел покой, он должен избавиться от всего комплекса своих немощей. Не будет свободы, покуда он не бросит свою бесполезную излишнюю массу против стали мира. Он смотрел на шоссе, на сверкавшие быстрые машины, проносившиеся мимо. Его сердце забилось чаще, он следил за поющими шинами. Темно-зеленые стены стадиона были опоясаны огнями. Вот она — стальная броня. У бокового входа стоял охранник — метрах в тридцати от въездных ворот. Если идти крадучись, он успеет покрыть половину пути, прежде чем за ним погонится патрульная машина. Он войдет — мимо охранника или несмотря на охранника. А войдя, уже не остановится. Еще один пробег. Он будет искать пуль и огня. Всеоружие Божие. Никчемный, думал он, готовясь броситься вперед. Никчемный и презренный. «Я болен, — говорил он себе. — Когда-то я был здоров». Теперь ему оставалось только одно — освободиться. Он пробрался вдоль маленького грузовичка, кузов которого был частично закрыт брезентом, и поглядел на охранника. Пригнувшись к земле возле грузовичка, он заметил, что к борту приклеен плакат с красной надписью; надпись почти вся была скрыта брезентом. Под брезентовой крышей он разглядел сваленную в кучу старую мебель и бочонки, полные до краев битой фарфоровой посудой, безделушками, семейными фотографиями, старыми книгами. Рейни настороженно огляделся и отогнул брезент. В густом сумраке он медленно разобрал надпись: Вы не распнете С. Б. Протуэйта на Кресте золота. Рейни застыл, глядя на надпись. Со стадиона донесся рев, и он услышал, как тысячи ног загремели по деревянным скамьям. — Хочешь получить монтировкой по кривым зубам? — спросил его кто-то. В кабине грузовичка сидел человек. Рейни не рассмотрел его лица, увидел только синюю фуражку железнодорожника. — Кто вы такой? — спросил он. — Что вы намерены делать со всем этим? — Это мое дело. Чего ты шаришь у моей машины? — 238 —
|