В зеркалах

— О! — сказал Рейнхарт. — Эти молодые люди — победители устроенного нашей радиостанцией конкурса эссе о будущем двадцатого века. Нам велено привести их сюда.

Охранник обвел их взглядом.

— Это верно? — спросил он.

— Да, — сказал ему Рейнхарт.

— Где же они будут сидеть?

— На верхнем ярусе, — сказал Богданович. — Где-нибудь повыше.

Их пропустили, и они вошли под своды арки, за которой было поле. Вверху ряды искусственных факелов озаряли химическим светом изображения ранних христиан, молящихся в римских катакомбах. Толпа растекалась по ярко освещенным коридорам, любовалась остроумными украшениями, ее радостное возбуждение росло. Подростки подпрыгивали, изображая, будто хотят сорвать факелы, мужчины хлопали друг друга по спинам. С внезапным оглушительным БЛАМ, джазовым шагом, Арт Магоффин и его «Рэгмоффины» вклинились в толпу, благодушно раздвигая ее перед собой. Раз-два, раз-два, БЛАМ — они играли «Это много», пританцовывая в своих канотье и полосатых жилетах, а за ними следовала ватага подростков, стучавших по стенам бамбуковыми палками. Их музыка отдавалась в бетонной полости красными и синими взрывами, оглоушивая Рейнхарта и его компанию.

Рейнхарт путался в толстых пульсирующих прядях, он привалился к стене, исступленно отдирая их от себя. Богданович побледнел, забормотал и полез в карман за черными очками. Марвин смотрел с ужасом, разинув рот, черноволосая девица завопила.

— Господи, — сказал Рейнхарт.

— Смотрите, смотрите, — закричал Марвин, — черт возьми, посмотрите, Рейнхарт! Смотрите, как они это делают? Как?

— Да, — вяло отозвался Рейнхарт, — а неплохо, а?

— Это просто оркестр, — объяснил Ирвинг. — Они наняли музыкантов.

Они двигались вдоль бетонной стены, — радостная толпа, сомкнувшись, обгоняла их.

— Ух ты, — сказал Богданович, — красно-бело-синие дела. — Он передернулся и снял очки.

По другую сторону арки вздымался неизмеримый купол света, из которого словно бы маленькие смерчи снега непрерывно опускались на пронзительно-зеленую траву. На обоих концах поля торчали белые крестообразные флагштоки, окруженные цветниками из красных роз, а в центре, у края, стояла незатейливая эстрада. Позади нее виднелось что-то вроде брезентового циркового шатра. Перед эстрадой на вращающихся лопастях, скрепленных в виде креста, были установлены газовые горелки.

— Как бы нам забраться наверх? — спросил Марвин, глядя на факелы в вышине. — Нам надо туда.