|
— Эй, г твою маму как звать? Вдруг я сказал фразу, с помощью которой можно кадриться. «Как звать твою маму?» 15 000 (сейчас она снова взлетела в цене до 50 000) смотрит на меня так, как будто я — ее отец и пристаю к ней, и уже забыла, как звать ее маму. Ну-ну, старина Хлин Бьёрн, подожди немного, покуда дева отыщет в памяти имя своей матери. Настает обалденный миг: короткая дискуссия в девятнадцатилетней головке (ведь у женщин голова «кукольная», особенно когда они начинают ее ломать; их мозг — маленький фарфоровый морской ежик, хрупкий, завернутый б шуршащий целлофан. Так ведь?) на тему: стоит ли отвечать такому дураку? Девушки — дуры. То есть не важно, насколько они глупы, но этим они способны любого Каспарова в два счета превратить в полного Шварценеггера. 50 000 так ломает голову, что прическа почти совсем растрепалась. Может, она не помнит, как зовут маму? Нет. Наконец она выдает блондинистый ответ: — Хельга. А ты зачем спрашиваешь? — Ну, просто. Уже пора. — Разве уже так поздно? — Что? — С Новым годом! — Да. И тебя также. Классно выглядишь. — Спасибо. — А что ты за это хочешь? — То есть? — Что ты хочешь за свой внешний вид? За платье, за прическу? — Ты ко мне клеишься? — Э-э-э… — «Э»? Ты что, под этим делом? — Э? Нет. — Ты из тех, кто окончил курс без шапочки? — Какой шапочки? — Ну здрасьте! У студентов же шапочки академические! — Не… Э-э… Я в Сельскохозяйственной академии учился. — Ну, и какие там шапочки? Такие вязаные, как у деревенских мужиков? — Не знаю. Я до выпускных экзаменов не дошел. — Оно и видно. И ушла. В коридор. Породистая племенная телка с толстыми окороками. Да, у человечества есть прогресс. По крайней мере у его женской половины. Я остался у раковины на кухне. Безналичный чек на 50 ООО крон. По части женщин я как некрасивый защитник, который в финале доходит до ворот и уже готов забить гол, но всегда нервничает и все сам портит. И все же. У нее ляжки. Ну и что. Эрекции не стоит. Ну да… Шкафы на кухне как-то хорошо подходят друг к другу. Ящики и створки. В этом есть своя логика. Сигарета. Папа входит, стакан в руке, как микрофон: — Ну, как жизнь молодая? — Ну, как всегда: привет, привет, раз-два-оп. — Мама как — на севере? — Да. — И долго она там пробудет? — Нет, вряд ли. — Новый год встретит, и домой? — Ага. — А как… Папа смотрит в сторону Лоллы, но вот приплатьивается Хофи, спрашивает про вино, а за ней две новые подруги, Олёв и Сара. «Семейка» сгрудилась вокруг, и, наверно, потому что я самый высокий, все языки обвиваются вокруг меня. — 71 —
|