|
Сперва я заглядываю к Парти. Парти пробыл в этом хлеву дольше многих коров, всегда при одном и том же лотке с одними и теми же товарами. Парти всегда играет одну и ту же партию. У Парти узкая специализация. Тухлая акула и видеокассеты. По факту одна только тухлая акула. Кассеты запрятаны под прилавок. Он их называет «Жизнь животных». Он выходит к прилавку, как выходец с того света. Мумия в костюме мумми-тролля. На лице грязные разводы, а табак в носу похож на землю, как будто его только-только откопали и кое-как отряхнули. Палец благоухает мочой. К нему нужен особый подход: — Что-нибудь новенькое есть? — Про животных? — Ага. — Ну, смотря какие. Это как посмотреть. Он делит порнуху на три категории: «с конями», «с коровами» и «с овечками». С конями — чистая зоофилия. Коровы — это пышные женщины с большим выменем. Овечки — малолетние школьницы. Я как-то купил у него два фильма с коровами. По большей части это какие-то жутко древние ленты, датские, еще не на видеокассетах, а на восьмимиллиметровой пленке, как на заре порноиндустрии. Спрашиваю насчет «коней». Он отвечает, что у него есть одна новая, он сам ее вчера смотрел. — Это такое амстердамство, просто мама не горюй. — А кто там? — Ну, там, короче, там кабан, жирный такой хряк, толстый, как бочка. И собака — собака там в конце… Она, бедолага, правда, весьма задрипанная, но свинья мощная, у нее все круто выходит… то есть у кабана, — отвечает он, затягивает в ноздрю понюшку табаку и одновременно лезет рукой в коробку под прилавком. Подает мне экземпляр: голую кассету без обложки в своей лапище. Пять грязных ногтей держат семьдесят минут грязи прошлых лет. Сейчас таких фильмов уже не выпускают. Наверно, из-за этой борьбы за права животных. Типа, «Save the Animals»[79] и все такое. Теперь использовать животных для таких целей запретили. Заниматься с ними любовью теперь нельзя. Им это причиняет «моральный ущерб». А когда у нас появятся «зоопсихологи» и «зоосоциологи»? Беру кассету в руки. У Парти все кассеты без обложек, и я не пойму, зачем он мне ее показывает. На что здесь смотреть? Кассета как кассета, черная, пластмассовая, с двумя белыми выпученными глазками, без надписей. Я нюхаю ее — раз уж больше ничего не остается. Все тот же двусмысленный запах акулятины. — Так почем она? — Три и пять. — А с оленями у тебя ничего нет? — С оленями? Боюсь, что нет. — А с куропатками? Что-нибудь в тему на Рождество?[80] Парти забирает у меня кассету, сует под прилавок и обращается к другому покупателю. Я пробираюсь лотками к Хосе. Сказочный зять Марри. Малорослый и коренастый. Прожаренный на солнце атлет. Передо мной, по всей видимости, Баура (ц. 12 000), сестра Марри. Лицо такое же, как дар моря. Но она — запеченная в пуховик. Хосе в бейсболке. Молодчина! «Cleveland Indians». Красивая пара. Исландия-Мексика. Как отечественный белый соус с соусом сальса. Интересно, какие у них будут дети? Наверно, рябые. А лоток у них весь разукрашенный. «Диснейленд» в миниатюре. Чего только нет: и сомбреро, и гирлянды, и тканые половики для ношения на плечах, соус в бутылках, еще гирлянды, кукурузные хлопья и кактусы, и елки. Хосе говорит по-исландски на испанской скорости и злоупотребляет выражением «бьез проблэм». Как будто ему удается объясняться по-исландски без всяких проблем. — 41 —
|