Мир без конфронтации или да здравствует конфликт!

В соответствии с первым, поколение отцов, определяя свой путь, стре­мится к воспроизводству тех схем жизни, что были выстроены предками, и, действуя по принципу «я все знаю, следуй за мной, делай, как я», тащит за собой детей. Иначе говоря, детство копирует, повторяет взрослость.

О втором типе свидетельствуют попытки детства и юности, оттолк­нувшись от старших поколений, создать свои формы жизни. В результате «здесь и теперь» сосуществуют разные субкультуры. Именно такой тип, на мой взгляд, присущ нынешнему российскому обществу: между нами, стар­шими, и нашими детьми пролегла огромная дистанция с неопределенны­ми границами. Наблюдать это можно во многих семьях.

Для чего мы организовали «Мир без конфронтации»? Что, собирая в одном пространстве людей разных возрастов, пытаемся делать? Для того, чтобы границы между поколениями оформить, чтобы подростки и взрос­лые начали совместно обсуждать свое единство и свои различия, прини­мать границу и ценность другого как раз в его инаковости, потому что,

78________________________________________________________МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ

если все будут такими, как я, жизнь будет сплошь монотонной и предель­но неинтересной. А интересно человеку жить именно потому, что он ок­ружен другими.

И есть, говорила Маргарет Мид, или будет третий тип культуры. Это когда дети начинают идти впереди взрослых, которые начинают учиться у детей.

М.Х. Это как?

Б.Х. Не знаю. И Мид на твой вопрос не ответила, она лишь предвиде­ла время, некоторые признаки которого можно заметить уже сегодня. Например, дети гораздо эффективнее взрослых работают с компьютер­ной техникой, с информационными технологиями, нынешние дети быс­трее, мобильнее, избирательней, точнее.

Позволь сделать шаг в сторону. Как-то на уроке в младшей, обрати внимание, школе я спросил детей, кто кого лучше понимает: взрослые детей или дети взрослых? Конечно, мы лучше, ответили школьники. Но это же парадокс, сказал я, как такое может быть? В ответ ребята быстро нарисовали два кружочка, один внутри другого, подразумевая, что внут­ренний - это дети в окружении взрослых. И пояснили: взрослость имеет две границы: с детством - маленькую, а с окружающим миром - боль­шую, поэтому взрослый человек, вынужденный гораздо больше внима­ния уделять внешнему миру, слабее реагирует на сигналы из внутреннего кружочка.

Спустя несколько лет я встретил мальчика из того класса, студента университета. Вспомнив те кружочки, он исходя уже из своего опыта пос­ледующих лет добавил, что мы не чувствуем себя до тех пор, пока что-то у нас не заболит, будучи уверены при этом, что уж себя-то мы понимаем, знаем и собой управляем. Но заняты мы все активное время внешним миром, а боль, как правило, приходит ночью... когда ты перестаешь суе­титься. Точно так же и взрослый человек: он не замечает детей до тех пор, пока они не причинят ему боль. Дети внутри нас, они наше продолжение, наша, простите за несимпатичный образ, печень, и, пока она не взбунту­ется, мы ею не обеспокоены.