|
ной мести, которая, если я правильно понимаю, ставит запрет на переговоры. Так что, в гражданском обществе она должна быть элиминирована? Б.Х. Здесь, на мой дилетантский взгляд, мы сталкиваемся с проблемами не культуры, а цивилизационной динамики. Одни сообщества движутся в авангарде цивилизации, другие отстали; возникает вопрос: можно ли осуществлять экспансию из развитых форм в неразвитые, ускоряя их движение? Ответа у меня нет, в подобных вопросах требуется проявлять осторожность и предельную тактичность. С другой стороны, этично ли целенаправленно устраивать сегрегации? Сегодня известны только две модели: навязывать свои принципы организации жизни или стремиться жить изолированно. Не хочешь натыкаться на неприемлемое для тебя или неведомое, о чем ничего не знаешь, - сиди дома за своим забором, не высовывайся. А ежели идешь в мир, беря за образец третью модель, то сначала подумай, изволь научиться разговаривать с людьми, вести переговоры, договариваться. Если ценность - жить в мире с другими, то главной становится сама встреча. Эта третья модель вытекает из идеи толерантности, хотя здесь есть тонкий момент, ведь сама она была порождена в цивилизационно продвинутых сообществах, в авангарде современной, то есть, западной, культуры. Более того, принцип экспансии вытекает из практики патернализма: взрослые и более развитые опекают «детей». Не случайно же представителей архаичных культур часто именуют детьми. Но тогда звучит вопрос Маргарет Мид, выдающегося американского этнографа, о выборе стратегии: накладывать схемы организации жизни взрослых на детство или двигаться за детьми? И ключевыми на данном этапе общественного развития оказываются вопросы образования. М.Х. Но кто кого будет образовывать? Мы что, пойдем учиться к неким дикарям с набедренными повязками? Кто будет обучать юношество химии и физике? Новые Менделеевы и Эйнштейны или вождь какого-нибудь племени? Шаман, знахарь учить современного профессора? Б.Х. Но древние лекари, о чем ты знаешь не хуже меня, слышали пульс несопоставимо лучше оснащенных современной техникой кардиологов. Вспомни схему, которую мы уже обсуждали: я допускаю свою наивность относительно мудрости того, к кому в других обстоятельствах отношусь как мудрый к наивному. Допуская его мудрость в какой-то области, я ограничиваю свои претензии на абсолютное знание и правоту в любых ситуациях. Вот ключевой момент толерантности. И потому самой мощной стратегией ее воспитания остается признание многообразия форм жизни и — 72 —
|