Тайные пружины человеческой психики

Однажды ко мне обратились из Комитета по защите детей, попавших под влияние тех или иных сект. Сопри­коснувшись с данной проблемой, я понял, что она до­вольно близка той, которой занимаются специалисты по дезомбированию, поскольку тут нам тоже приходится иметь дело с психогенным программированием, цель ко­торого более чем ясна — власть. Многие, если не сказать все, новоиспеченные гуру находятся на грани тяжелой психопатологии, куда увлекают и своих последователей. Когда мне приходилось заниматься с ребятами из раз­личных сект, я не раз убеждался в том, что они, лишен­ные своего «Я», твердят заученные фразы, не пытаясь вникнуть в их смысл (подобное явление описано в пси­хиатрии как «метафизическая интоксикация»), и созна­ние их как бы отключено, оно спит. Ясно, что такой чело­век уже не принадлежит себе.

Совсем недавно я закончил исследовательскую рабо­ту, проведенную по просьбе Родительского комитета по защите детей. Мой статус врача самым естественным об­разом подвел меня к тому, что исследования в этой обла­сти сочетались с терапевтической деятельностью, кото­рую я уже обозначил как стратегию дезомбирования.

Разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы юные поклонники того или иного культа по своему разумению обратились к психотерапевту. Поэтому, используя самые различные предлоги, родители приводили их ко мне на прием. И конечно же, мое воздействие также должно было быть скрытым (в отличие от случая с Михаилом Д.), по­этому я делал вид, что беседую о погоде, учебе, взаимо­отношениях с окружающим миром. В одних случаях чув­ствовалось большее, в других — меньшее сопротивление, в зависимости от тяжести случая. Встречались и такие пациенты, когда первым моим желанием было отказать­ся от работы, как, например, при встрече с Андреем А., студентом, ушедшим со второго курса института. Его аг­рессивность проявлялась настолько сильно, что контакт представлялся весьма затруднительным, почти невоз­можным. Воинственно настроенный неофит смотрел в одну точку опустошенным взором, по скулам бегали жел­ваки, а его тело словно окаменело. В односложных отве­тах вибрировал еще не до конца прорезавшийся голос. Иногда зловещая улыбка блуждала на его несимметрич­ном лице. Скажет такому гуру: «Отрекись от ближних» — отречется, «Убей себя во имя нашей идеи» — убьет, «Уничтожь другого во имя нашей идеи» — пойдет унич­тожать. Впрочем, он уже отрекся. В родительском доме его удерживала лишь возможность воровать вещи, что­бы относить их в секту.